- Финка... У меня тоже когда-то была...- сказал сумеречный человек и взял в руки мою финку, пощупал лезвие подушечкой большого пальца.- Вострая...
- Положь на место.
- Что ж, и потрогать нельзя?
- Нельзя... Это нож... моего товарища. Товарищ мой мифический, кажется, обрастал ножами. Один он метал в жереха, второй валялся у костра.
- У него что ж, два ножа?
- Больше,- ответил я - Я точно не считал. А у вас есть нож?
- Отобрали,- махнул он рукой.
- Отобрали?
- Когда брали - тогда и отобрали... а нового не успел завести...
Вот так. Его, оказавается, брали. Я это сразу почувствовал.
Сумеречный человек молча смотрел на огонь. Кажется, вспоминал задумчиво о том славном времени, когда у него еще не отобрали нож. Интесно, что он делал этим ножом? Похоже - ничего веселого. Разговор о ножах мне нравился все меньше и меньше.
- А зачем товарищу-то вашему столько ножей?
- Андрюхе-то? - переспросил я.
Мне казалось, что "товарищу моему" пора получить какоето имя. И оно возникло легко и просто: Андрюха. Рыжий, большой, даже огромный Андрюха, немного лысоватый. Метнул нож в жереха, да не попал.
Нож хоть и на веревочке, а утонул, и вот теперь Андрюха ныряет посреди реки, идет нож. Мне ясно было видно, как ныряет огромный Андрюха посреди тихой реки, шарит по дну пальцами.
- Что ж он делает с ножами-то? - отчего-то хихикнул сумеречный.- Солит, что ли?
- Мечет,- лаконично ответил я. И все-таки добавил, пояснил: - В жереха!
Человек, у которого отобрали нож, задумался, вполне напряженно размышляя, каким образом Андрюха может метать нож в жереха. Работа эта проходила с трудом, и я, чтоб поддержать усилия, добавил:
- Он у нас... вообще... ножевик.
Это слово особой ясности не внесло, и я отошел немного от костра и покричал в сторону реки:
- Андрюха-а-а... Андрюха-а-а! ..
С берега никто не ответил. Голоса женщин или чаек давно уже там утихли.
- Как бы не утоп...- пробормотал я себе под нос.
- Да не утопнет,- успокоил меня человек, лишенный ножа,сейчас подойдет.
- Пора уж,- ворчал я на Андрюху.- Уха готова... ладно, пускай пока поостынет.
Я снял с огня котелок, отставил в сторону. Пар от ухи не стал смешиваться с дымом костра, встал над котелком отдельным пенным столбом. Человек сумеречный к ухе не придвигался, но сидел прочно, поджидая, как видно, Андрюху.
- Ладно, - сказал я, - остынет... похлебаем, пока нет Андрюхи. А ему оставим.
Я протянул ложку сумеречному.
- Ну, давай, пробуй.
- Да уж дождись товарища-то,- сказал он, встал и быстро пошел от костра в сторону деревни.
