— Что случилось, Руслан Львович?
— Вон! Розетка! Козёл тот, — хватает ртом воздух Маракин.
Лисин включает в сеть аппарат. Подходит к Гурееву и, взяв его под локоток, уводит к двери. За ними, как пёс на привязи, тащится штатив с капельницей.
— Послушай меня внимательно, Гуреев. Если с Маракиным что-то случится. По твоей вине, не по твоей. Я разбираться не стану. Я просто отменю всю поддерживающую терапию. Притом вовсе не тебе. Тебе поддерживать уже нечего. А другу твоему молодому. Нефёдову. Ему, если честно, и так дней десять-пятнадцать осталось.
— Чушь не неси. — Гуреев кидает настороженный взгляд на Сашу — не слышит ли он. Но Нефёдов спит.
— При чём здесь чушь, Гуреев? Вовсе и не чушь! Сердечная мышца у Нефёдова срастается с подреберной тканью. Сердцу такую тяжесть не потянуть. Тихо остановится. Ночью, скажем. И всё!
— Врёшь! — пытается вырваться из цепких рук главврача Гуреев.
— А это даже и не мой вовсе диагноз. Кольцова. — Лисин продолжает крепко удерживать за локоть Гуреева. — Можешь у него самого спросить. Дней десять-пятнадцать, не больше! Это с терапией! А без терапии загнется Нефёдов твой уже завтра! Притом в жутких мучениях. Понятно?
— Ты, гнида, не посмеешь.
— Посмею. Ты меня знаешь! — Выпустив, наконец, локоть больного, Лисин уходит из палаты.
В полном изнеможении Гуреев хватается обеими руками за косяк двери.
— Посмеет! Я тебе посмею. — Почувствовав временную свободу, капельница резко наклоняется и с грохотом падает на пол. Отлетает от штатива пакет с трубками. Раствор течёт по линолеуму. — Я мэру нашему напишу! Кручилину! Он справедливый, разберётся! Да я за Саньку. Я этого Лисина… я его, гада… я его… — Голос Гуреева начинает хрипеть. Он задыхается. — Лисин у меня кровью. Скотина… — Валится без сознания на пол.
* * *
В ординаторской больницы тускло светят две пыльные лампочки. За столом Кольцов. Рядом на стуле Ирина Германовна Нефёдова, мать Саши.
— Ирина Германовна, дорогая. Увы, но я в таких случаях не ошибаюсь.
— Я вам верю, Сергей Иванович. — Губы у Нефёдовой дрожат, в глазах слёзы. — Но хоть какой-то шанс ведь должен быть.
— Главный шанс — найти донора.
— С моей зарплатой…
— К властям обратиться. К мэру! — Кольцов встаёт, подходит к тёмному окну. — В газету писать — «Помогите люди добрые. Спасите сына». Голодовку объявить, трассу федеральную перекрыть. Я не знаю что! Но что-то делать надо!
— В газету писала. Там одно объявление двух моих зарплат стоит. К мэру нашему на прием ходила.
