— Через два года позвони, — сказал Иван Иванович. — Там, где будешь служить, год идет за полтора, плюс дальневосточный коэффициент, — подбодрил лейтенанта кадровик.
У Алексея по лицу поползла улыбка. Он вспомнил, что в училище дальневосточный денежный коэффициент называли надбавкой за дикость. Алексей тогда не мог знать, что кадровику он приглянулся своей решительностью и готовностью выполнить любую задачу. К тому же Ивану Ивановичу надоели каждодневные просьбы сослуживцев и начальников устроить «своих» лейтенантов. Все ходоки просили за Камчатку и за службу в подплаве[3]. В этом был шкурный интерес — повышенные северные надбавки и год службы за два. А этот деревенский парень, не ломаясь, принял не самое лестное предложение. К тому же Иван Иванович уже и не рассчитывал, что сумеет подобрать кого-нибудь на эту старую посудину. Должность секретаря комитета комсомола с год была там вакантной.
После ухода лейтенанта Иван Иванович вспомнил первого прибывшего к нему раньше срока лейтенанта Белова. «Одному улыбнулась судьба, — подумал он, — а другому судьба дала первое испытание». Кадровик прекрасно знал, что корабль проблемный, к длительному пребыванию в море не готов, а порт приписки — поселок Тимофеевка. На сленге моряков это означало, что если Тихоокеанский флот — просто задница, то Тимофеевка, а попросту Тимоха, — глубокая задница.
Глава вторая
Тимофеевка — Находка
К месту службы Коркин добирался долго и практически наугад. Поездом до Уссурийска, затем на лесовозе до поселка Тимофеевка. Молодость не заметила дорожных неудобств, слишком велико у лейтенанта было желание скорее прибыть на корабль. Да и окружающая природа не очень его разочаровала. Скорее обрадовала. Дальневосточная тайга напоминала родную нижегородскую природу. Такие же величественные сосны, что плотной стеной стояли вдоль дороги, с первого взгляда выглядели неприступной крепостью, куда человеку вход воспрещен. Свободное место между соснами и кедровником занимали лиственные деревья и пышнотелые кусты лимонника. Лес блистал разноцветными красками и походил на разодетого богатого купца. «Наш нижегородский купец одевается поскромнее», — пришло ему на ум сравнение.
В Тимофеевку Андрей прибыл к ужину. С двумя чемоданами он вышел на пирс, к которому были пришвартованы несколько старых рыболовецких сейнеров и судно вспомогательного флота с облупившимися бортами, плюс тральщик и два сторожевика. Матросы выстроились вереницей и сгружали со вспомогательного судна мешки с мукой и какие-то коробки. На лейтенанта в новенькой форме никто не обратил внимания.
