— По возвращении откуда? — Лилит поправила одеяло, сползавшее с головы. Это позволило на мгновение закрыть глаза и не видеть его, не видеть ничего, почувствовать себя более уверенной и превозмочь головную боль. — Где же ты был все это время? — И тут же возненавидела себя за то, что задала вопрос каким-то жалобным тоном.
Но он пропустил ее вопрос мимо ушей.
— Садись пока. Я должен буду отправить тебя обратно.
— Что? — Она продолжала стоять, укутанная одеялом, и чувствовала, как в висках усиливается болезненная пульсация. — Что ты имеешь в виду?
— Ты здорово мне мешаешь, — пояснил он низким, хрипловатым голосом. — Здесь очень тесно, и быть рядом с тобой мне не хочется.
— Не бойся, я не чумная, — нахмурилась она, стараясь не обнаружить растерянность. — И не бомба, которая вот-вот взорвется…
— Согласен, но я должен… — Он на секунду запнулся. — Теперь ты укрыта, и твои груди более не говорят мне, что…
— По их виду ничего нельзя понять. — У нее округлились глаза. — Тебе это померещилось.
— Хочешь, чтобы я проверил? — Он взялся за конец одеяла, готовый в один миг сдернуть его. — Хочешь, чтобы они вновь заговорили?
— Нет! — Она вдруг ощутила слабость в коленях, но, почувствовав себя относительно защищенной, добавила: — Ты просто большой и грубый задира.
— А ты самая несправедливая женщина. — Теплота в его голосе сменилась холодностью.
Он обошел ее, направился в противоположный конец каюты, где находился узкий шкафчик, поставленный горизонтально, и распахнул его дверцу.
Взглянув на его четкий профиль, Лилит сразу же вспомнила происшедшее. Ночью она разглядела этот же контур на фоне звездного неба. При дневном свете выявились новые детали: черные, блестящие волосы, прямые темные брови, длинные ресницы. Лицо покрыто неровным загаром. У висков он был золотисто-кремового цвета, а щеки отливали медью. Прямой нос загорел сильнее всего.
С некоторым смущением девушка отметила, что он красив. Четкие линии лба, носа и квадратного подбородка, гордая посадка головы, широкие плечи, упругие, мускулистые ноги — его сложение не имело никаких изъянов. А еще он был большим. До его появления каюта казалась достаточно просторной, теперь же она вдруг стала маленькой и тесной. Если бы он попытался встать во весь рост, то, наверное, уперся бы головой в потолок.
— Неудивительно, что ты такой вызывающе надменный, — пробормотала она сконфуженно.
— Что, что ты сказала? — Красивая голова повернулась, и девушку пронзил долгий немигающий взгляд.
