– Ну, пока, – сказала Инга и махнула рукой с зажатым в ней пультом в сторону ворот. Створки послушно открылись. – Я тебе позвоню.
– Звони, – кивнула я.
– Спасибо, что подвезла и вообще…
Я кивнула и пошла к машине. Дверь захлопнулась. Как только я спустилась по ступенькам, из глубин дома донесся приглушенный женский вопль, наполненный невероятной яростью.
Всю дорогу до дома я провела в раздумьях. Семейство Левиных при всем нежелании продолжать общение с ними, слегка заинтриговало. Я вспомнила момент, когда услышала дикий нечеловеческий крик и поежилась.
Это было ни на что не похоже.
Дома, разложив продукты, я схватила банку с пломбиром и принялась есть, развалившись прямо на ковре. Мороженное подтаяло, но меня это не смутило. Облизывая ложку, я хмурилась, раскладывая по полочкам визит в этот пафосный дом.
То, что кричала женщина, я не сомневалась, слишком высоким был вопль. Причем, скорее всего, Тамара. Инга стояла у дверей и вряд ли успела уйти вглубь дома.
Или успела бы?
Судя по нервной обстановке в доме, вопить могли и мама, и дочь. Горничную я исключила, роботы не выражают эмоций столь бурно. Если кричала Инга, скорее всего ей предстояло объяснить родителям, почему она вернулась со мной и куда делась ее машина. Почему так вопила бы Тамара, я не придумала, но скорее всего, это тоже связано с Ингой.
Ложка ударилась о пластиковое дно банки. Я с недоумением поглядела внутрь и печально констатировала, что в один присест смолотила полкило мороженого. Выскребая остатки ложечкой, я отправила мороженое в рот и, покатывая языком тающий шарик, перевернулась на спину.
Лампа отбрасывала на потолок вытянутый эллипс. За окном шумела Москва – город, который по утверждению ротационных ди-джеев никогда не спит. Я раскинула руки, представив на миг себя морской звездой. Когда-то я вычитала у Джека Лондона, что именно эта поза помогает отдохнуть за короткое время. Спать не хотелось. Мысли роились в голове потревоженным ульем, формируясь в тяжелый ком смутного беспокойства.
Я долго не могла сообразить, какой момент встревожил больше всего, а потом вспомнила: девочка! Собака подошла к Насте, положила голову ей на колени и стала скулить. Андрей сразу же обратил на это внимание и указал на пса Льву, а тот увел с собой не только собаку, но и Настю. Почему, интересно? На прогулку? Но собаки уже гуляли, они вернулись спустя минуту после нашего с Ингой возвращения.
Лев Борисович вдруг показался очень интересной личностью, хотя бы потому, что я никак не могла определить его статус в доме. Тамара представила его как друга семьи, но я в этом сомневалась. Друг не поведет собак на прогулку, прихватив с собой ребенка, тем более в десять вечера, в промозглую декабрьскую сырость Подмосковья. На телохранителя Лев не походил: рыхловатый, с узкими плечами и невнятным профилем интеллектуала, он скорее смахивал на семейного адвоката или…
