— Что вы, что вы, доктор, — поспешил успокоить его Тихонов. — Я не к тому вовсе… Конечно же надо было сразу… — И перевёл разговор на новые рельсы, кивнув на стоявший в углу футляр от ружья: — А вы, Александр Павлович, охотник?..
Попов оживился. Он встал, подошёл к футляру, щёлкнул кнопками и с нескрываемым удовольствием достал охотничье ружьё — новенькое, блестевшее воронением и свежим лаком.
— Охотник, любитель оружия и, не буду скромничать, неплохой стрелок к тому же! — сказал он гордо, и, если бы в его глазах не светилось счастье коллекционера, добывшего вожделенную вещь, его слова прозвучали бы хвастовством.
— Это «ижевка», ИЖ-58! Ах, красавица… — Он передал Тихонову ружьё. — Ложа — ореховая, посмотрите, какая великолепная резьба по дереву! А? К тому же — двустволка!
— М-да, оружие серьёзное, — сказал Тихонов, внимательно осмотрев ружьё. — Но оно ведь не нарезное, гладкоствольное?..
— Ну и что же, что гладкоствольное! — возмутился было Попов и тут же объяснил снисходительно: — Зато калибр — двадцать восемь, медведя положить можно!
— Да у вас разве в Кинешме медведи встречаются? — с сомнением спросил Тихонов.
Попов пожал плечами:
— Вообще-то про медведей я не слыхал. Но всё-таки приятно.
Тихонов встал:
— Спасибо за чай, варенье и беседу.
— Да что вы! — замахал руками Попов. — И того и другого — сколько угодно. А жена вот-вот из города вернётся — тогда разговоры наши до полуночи продлятся. — Попов весело засмеялся. — Заходите.
— Очень возможно, что я вас ещё побеспокою. Вы уж извините…
Тихонов набросал карандашом схему и протянул Шарапову:
— Вот, посмотрите, Владимир Иванович. Эксперты утверждают, что выстрелить могли только из этих трёх окон — номера пятьдесят восемь, пятьдесят девять и окно лестничной клетки. В номере пятьдесят восемь проживает инженер-строитель из Львова Козак Лев Алексеевич в главный бухгалтер из Кромска Лагунов Дмитрий Михайлович. В пятьдесят девятом номере — врач из Кинешмы Александр Павлович Попов с супругой. Все они проживали в своих номерах и в прошлый понедельник. И кто-то ещё, нам не известный, мог выстрелить из третьего окна на лестнице.
— Соображения?
— Козака и Лагунова я ещё не видел — они со своими командировочными радостями возвращаются около пяти. С Поповыми разговаривал.
— Что-нибудь интересное есть?
— Есть. Варенье. Любите вишнёвое варенье?
— Чего-о?
— Варенья, говорю, вкусного целое ведро есть. Приглашали ещё заходить.
— Тебя всё на сладкое тянет, — ухмыльнулся Шарапов. — А кроме варенья что интересного?
