Чрезвычайные происшествия на советском флоте | страница 49

Мы прошлись с Ивановым от центрального отсека до кормового. В основном меня интересовал реакторный — там готовили «слоёный пирог» из твердеющей смеси, битума и других защитных долговечных материалов. И я, и Иванов знали, что подводную лодку готовят к захоронению, но об этом, не сговариваясь, молчали.

Поразило идеальное содержание отсеков. Чистота там царила такая, что за поручни можно было держаться в белых перчатках. И это — при сокращённом в три раза экипаже. С какой же любовью содержал корабль его последний командир и бессменный старожил Иванов!..

Распрощавшись с Мормулем, я отправился в Питер искать теперь уже почти легендарного для меня Иванова.

Последний командир К-27 капитан 1-го ранга в отставке Алексей Анатольевич Иванов живёт на Васильевском острове; еду к нему на улицу Кораблестроителей. Встретил меня высокий, сухощавый, очень спокойный и очень грустный человек. Расспрашиваю Алексея Анатольевича, что и как было дальше:

— Стали мы готовить К-27 к её последнему погружению. Сняли турбины, ещё кое-какие агрегаты… Восстановили плавучесть, навели в отсеках такую чистоту, какая и на боевых кораблях не снилась. Всё-таки в последний путь голубушку провожали…

— Почему её решили затопить? Ведь столько старых атомарин в отстое ныне…

— Дело было не в возрасте. Дело в том, что после аварии, после мощного перегрева расплавленный уран вместе с металлом-теплоносителем вымыло в первый контур. При скоплении в системе урана более килограмма могла возникнуть критическая масса со всеми вытекающими из неё в виде цепной реакции последствиями…

— А с реакторами как поступили? Почему их не вырезали?

— Активные зоны в них были новые, невыработанные… И не поддавались выгрузке. Поэтому весь первый контур залили фурфуролом, он кристаллизируется и становится как гранит. Весь реакторный отсек залили битумом. Подгоняли на причал асфальтовозы и через съёмный лист в отсек… Говорили, что на сто лет такой защиты хватит.

— Ну, вот уже 18 лет прошло, а что будет через оставшиеся 82 года?

— Поднимать её, конечно, надо. Вот на «Курске» новые судоподъёмные технологии освоят, и хорошо бы К-27-й заняться. Она лежит на недопустимо малой глубине. Всё в Арктике почище будет.

— Почему же её затопили всего на 33 метрах?

— Точку затопления определяли в Москве. Со мной, сами понимаете, не советовались.

В сентябре 1982 года лодку отбуксировали в Карское море. Недалеко от северо-восточного берега Новой Земли было намечено место её затопления. Открыли кингстоны, заполнили главную осушительную магистраль. Я поднялся на мостик, снял флаг и положил его за пазуху. Сходил с корабля последним. Практически вся моя жизнь была отдана этой подводной лодке… С буксира торопили криками и жестами, я прыгнул в шлюпку. Стальное тело лодки, каждый сантиметр которого был мне знаком, спокойно колыхалось совсем рядом. Я поцеловал корабельный металл и, не выдержав, заплакал…