— Хм-мм, — раздалось на другом конце провода.
— Пап, — позвала Корал, но ответа не последовало. — Папа.
— Что такое, Корал? — раздраженно спросил Деннис, словно она прервала его на середине важных раздумий.
— Можешь отложить по такому случаю опыт на реакцию твоих жучков на музыку. Мы все должны быть свободны в этот вечер, включая тебя. Твои друзья насекомые тоже оценят это по достоинству.
Деннис усмехнулся.
— Как хорошо ты меня знаешь. Даю тебе слово. Никаких экспериментов, даже если я увижу пчелу с семью ножками. Я тоже должен что-то сделать?
— На закате ты предложишь маме прогуляться с тобой. Она подумает, что ты хочешь увести ее из дома, чтоб мы могли подготовить для нее сюрприз. А вместо этого ты приведешь ее на поляну.
— О, да, теперь припоминаю. Гатри уже говорил мне об этом.
— Не волнуйся, пап. Больше тебе ничего не придется делать. Только проводить ее на поляну.
— Я и не беспокоился. Я просто очень удивился, когда Гатри упомянул об этом, вот и все.
Отец Корал был настоящим ученым и привык жить по одному и тому же распорядку, и как только что-то этот распорядок нарушало, это тут же выбивало Денниса из колеи. Корал, ее братья и ее невестка делали все возможное, чтобы создать профессору спокойное существование, позволяющее ему целиком погрузиться в научные опыты.
— Возвращайся к работе, пап. Я приеду через пару часов.
Приободренный профессор распрощался с дочерью и повесил трубку. Корал посмотрела на часы.
— Теперь мы можем официально закрыть офис, — сказала она Луизе. — Уже больше пяти.
— У вас дома все в порядке? Корал поправила ремешок сумочки.
— Мой отец очень расстраивается, когда что-нибудь нарушает привычный распорядок жизни. Дальше все, получается, по принципу домино. Отец ворчит на Гарри, тот начинает обвинять Гатри, Гатри налетает на Надин и так далее. Они все живут так близко друг к другу, что достаточно испортить настроение одному, чтобы оно тут же испортилось у остальных. — Корал придержала входную дверь, чтобы Луиза могла выехать из приемной. — Впрочем, вы достаточно общались с моей семьей, чтобы понять это.
— Когда я в первый раз приезжала в «Медовые поля», ваш отец прервал игру в монополию, чтобы пересчитать какие-то тычинки. Только тогда я догадалась, что ваши родители — вовсе не скромные сельские жители, какими я их себе представляла.
— Вы думаете, все, кто живет за городом, — безнадежные провинциалы?
— Я человек городской по рождению и воспитанию. И не понимаю зова природы, любви к открытым пространствам, где бродят по полям олени и быки.
