Спускаясь вниз, она в холле встретилась с Гортензией.
— Сюда, mademoiselle, — сказала та, ведя ее за собой через очаровательно обставленную комнату к террасе с видом на сад, где уже сидел Джереми и читал утреннюю почту. При появлении Триши Джереми улыбнулся и тревожная морщина между его бровями исчезла.
— Доброе утро, Триш, — улыбнулся он. — Хорошо спала?
— Ещё бы. В такой шикарной постели, — весело ответила она.
Джереми положил письмо, которое он внимательно читал, обратно в конверт и сказал:
— Не хочешь осмотреть достопримечательности сегодня утром? Я также должен объяснить тебе здешние правила движения. У Мари-Роз есть машина, но мне кажется, ты вряд ли захочешь сесть в нее, пока не поймешь, по какой стороне дороги надо ехать.
— Ни в коем случае. Полицейские очень милы, но то, что они все замечают, пугает меня. — Она села напротив брата и посмотрела на прекрасный сад. — Не надо водить меня по городу, если ты занят. Я сама найду дорогу. Мы сегодня поедем к Мари-Роз?
Брат кивнул:
— Она лежит в отдельной палате, так что мы сможем навестить ее в любое время. Осмотрим достопримечательности и пообедаем.
— А как же твоя работа? — деловито поинтересовалась Триша.
— На следующей неделе будет самый раз подумать о ней, к тому же по этой части мне предстоит принять решение, но об этом расскажу потом.
Гортензия принесла завтрак, и Трише показалось, будто все вернулось к тому времени, когда она завтракала вместе с Джереми. Сердце согревала мысль, что, возможно, благодаря ее присутствию на лице Джереми появилось спокойное выражение. Ему было бы мучительно сидеть одному и думать о Мари-Роз и ее ранах, коря себя за случившееся. Понятно, почему он не обедал дома!
Триша взяла салфетку, как вдруг за ее изящной спиной раздался резкий негромкий лай. Она обернулась и в нескольких шагах от себя увидела крошечную собачонку, которая смотрела прямо на нее. Та была снежно-белого цвета, если не считать золотистого ромбовидного пятна у закрученного вверх хвоста и круглых желтоватых ушей. Собачонка подняла маленькую острую мордочку, а песочного цвета ресницы темно-голубых глаз вызывающе подмаргивали Трише.
С важным видом она грациозной походкой подошла ближе и вдруг, делая пируэты на маленьких лапках, словно миниатюрная балерина, добралась до стула Триши.
— Какая чудесная маленькая собачка! — Триша нагнулась, взяла песика в руки и начала поглаживать шелковистые уши. — Какой она породы?
Джереми закурил, положил зажигалку в карман и выпустил струю дыма.
