Специально по случаю мисс Брайт надела новую амазонку из пламенеющего шелка. Пышные рукава-жиго мешают стрелять, — ружейный приклад скользит по шелку, да и руку трудно согнуть, — но до чего же они красивы!
Ружье у мисс Брайт тоже великолепное, ни у кого такого нет! С изящным тонким стволом и, что самое главное, с автоматическим барабаном на шесть пуль. Его Милость специально выписал ружье из Североамериканских Штатов, заказал у бостонского оружейника Элайши Колльера. Из такой изящной вещицы только серебром и стрелять! Подумал Его Милость, помялся, да и уступил мисс Брайт серебряные пули. Себе же оставил железо — тоже действенное средство, хоть и не такое изысканное. Слугам, лакею Дженкинсу и камердинеру Гарднеру, досталось что попроще — их «коричневые Бесс» заряжены солью.
Ну что еще нужно восемнадцатилетней барышне? Разве что любовь, скажете вы и будете правы. Но любовь у нее тоже была, и какая любовь!..
— Эх, нам бы с ним как-нибудь побыстрее совладать. Ведь я сюда с парламентской сессии улизнул, а она и так вот-вот закончится. А лорд-канцлер — злее Цербера. Если не вернусь к понедельнику, он меня прямо в Вестминстере ошельмует.
Это произносит джентльмен в красном охотничьем сюртуке с длинными фалдами и ослепительно начищенных сапогах. Джентльмен еще нестар, едва ли старше тридцати, однако уже начал раздаваться в талии. Даже пешая прогулка по холодку вызывала у него одышку. С лица Его Милость похож на покойного короля Георга — высок и широкоплеч, с крупным носом и серо-голубыми глазами, слегка прищуренными из-за чересчур полных щек. Такие бонвиваны собирают в молодости весь цвет наслаждений, упиваются красотками и вином, а в преклонном возрасте лечат подагру на горячих ключах Бата.
Как раз в его сторону и посылает ласковые взгляды мисс Брайт. Правда, предназначены эти нежности отнюдь не Его Милости, а темноволосому юноше, который трясет пороховницей у ног джентльмена, рисуя на траве круг.
Вместо пороха из кожаного футляра сыпется соль. В лунном свете она искрится, как толченые бриллианты.
Еще одна странность — если намечается охота, то молодой человек одет несообразно оказии. Черные брюки и льняная рубаха навыпуск — разве джентльмен позволит себе выйти на люди в столь возмутительном виде? Не говоря уже о том, чтобы появиться в обществе дам! Однако судя по его манерам — сдержанным, но не скованным, дружелюбным, но без фамильярности — молодой человек все-таки принадлежит к аристократии.
