Каждый день Фиников бодро докладывал областному прокурору о ходе расследования. Тот поначалу хвалил. Но время шло, и прокурор начинал хмуриться. А дело вдруг застопорилось.
— Сколько ты еще будешь копаться? — ворчал начальник отдела.
— Еще не получены результаты всех экспертиз. — Фиников старался излучать оптимизм и уверенность в себе.
— Ты что, до конца века намерен возиться?
Упреки, по мнению Дмитрия, были несправедливые. Вряд ли кто-нибудь другой на его месте смог сделать больше. Ну разве он был виноват, что все ниточки обрывались одна за другой?
Вместе с начальником следственного отдела ФСБ и капитаном Дочкиным, они начертили уже массу схем.
— Два варианта: либо Шилкин сам взял пистолет, чтобы защититься, — говорил начальник следственного отдела. — И тогда его как-то выхватили. Либо взял кто-то из сотрудников, чтобы убить Шилкина.
— Вряд ли кто-то из своих, — произнес Дочкин. — Скорее всего, сам взял.
— Почему он тогда в трусах был? Когда приходил кто-то чужой, Шилкин всегда одевался и лишь потом открывал. Значит, в тот раз открыл своему…
— Составьте список, с кем он дружил, с кем был близок в подразделении, — сказал Фиников. — И подготовьте психологические портреты на каждого.
Вскоре после этого Дмитрию позвонил полковник Гордиенко и предложил встретиться на нейтральной территории. Следователь удивился, но согласился.
— В сквере возле дома Советов через пятнадцать минут, — сказал Гордиенко.
— Что это еще за прятки такие, — проворчал про себя Дмитрий.
Полковник подобрал его на своей машине.
— Есть очень важный разговор, я не мог при этих, — пояснил он. — Скоро сам поймешь. Ты, кстати, обедал?
— Нет.
— Заодно и пообедаем.
Они спустились в небольшой подвальчик, где располагалось кафе.
— К чему такие предосторожности? Ты бы еще пароль назначил да шляпу с усами нацепил. Не проще ли было в твоем кабинете встретиться?
— Береженого Бог бережет, сейчас сам поймешь.
Официант, не спрашивая, накрыл на стол. Видимо, полковника здесь знали. Вместе с тарелкой дымящегося азу поставили пузатый графинчик.
— Этого не надо, — сказал Дмитрий.
— Возможно, потребуется, когда узнаешь, что я собираюсь рассказать.
— Давай быстрей, не тяни.
— Похоже, этот Шилкин в такое г… вляпался…
— Можно предположить. — Фиников усмехнулся. Подумал, что быть убитым — это и есть вляпаться в дерьмо. Точнее — самая крайняя форма вляпывания в дерьмо.
— Ты что-то знаешь? — Гордиенко внимательно посмотрел на следователя.
— А что я, по-твоему, должен знать? Говори, там решим.
