— Ну как? — спросил подполковник на улице.
— Очень интересно, — искренне ответил Андрей.
— Теперь вы видите, что не все так просто. Или им тоже верите?
— Но у Куравлева, по-моему, несколько иной случай…
«Опять двадцать пять, — расстроенно подумал офицер. — Ты, гондон, еще этих жуликов вылижи. А они потом встретят тебя у подъезда и всадят нож».
— Я сегодня утром навел справки и узнал телефон следователя, который вел дело Куравлева, — произнес Трегубец, когда они вышли с территории зоны. — Его фамилия Фиников. Вы хотите с ним встретиться?
— Обязательно! — бойко ответил Ветров.
Этот ответ пришелся по вкусу подполковнику. Он ни секунды не сомневался, что Куравлев виновен, и надеялся, что следователь объяснит журналисту все как следует. От мысли, что надежда на объективную статью еще не потеряна, Трегубец вновь немного повеселел. Телефон бывшего следователя накануне нашел ему куратор из ФСБ.
— Он теперь прокурор района, — сообщил Трегубец.
— Хорошо, — ответил Андрей. Он всегда говорил «хорошо», когда не знал, что сказать. А что-то сказать было надо.
— Да, неплохо, — изрек офицер.
«Вот и поговорили», — с иронией подумал Ветров. Внезапно он вспомнил, что забыл попросить главное.
— У меня есть маленькая просьба, — произнес Андрей, автоматически подбирая шаг, чтобы идти в ногу с офицером. — Можно у вас отксерачить приговор Куравлева?
— Что сделать, простите, не понял?
— Отксерокопировать. Это по привычке вырвалось: мы всегда так говорим в редакции. Ксероксы же у вас есть?
— Есть.
«Послать его? — стал мысленно рассуждать Трегубец. — Только он, судя по всему, липучий парень: не отстанет». Ему не хотелось выполнять просьбу: мало ли что.
— Это запрещено, — попытался отделаться от просьбы офицер.
— Почему? — невинным тоном спросил Андрей, еле заметно подстраиваясь под движения офицера. Он где-то читал, это помогало настроиться на волну человека.
— Дело секретное, — настаивал подполковник.
— А я никому не расскажу! — Андрей улыбнулся. — Да и с приговора гриф вроде бы снят.
— Не снят.
— Но в ГУИНе мне обещали, что позволят снять копию. Вы хотите сказать, что меня обманули? — Ветров говорил мягким и добродушным тоном. — Тогда я готов произнести волшебную фразу: размеры моей благодарности будут безграничны, в разумных пределах.
— Это в кино каком-то было. — Трегубец улыбнулся.
— Да. Что-то про Новый год. А ксерокс у вас в каком кабинете стоит? Пойти, предупредить их, что вы разрешили?
Андрей спросил таким гоном, будто все уже решено и никаких сомнений нет. Трегубец так и не заметил, как это Ветров его разоружил (морально, естественно). Но ему вдруг расхотелось спорить: он только махнул рукой и сказал:
