Фереоль, когда ты думаешь об этом времени, почему ты о нем думаешь? Я хочу сказать, чего ты в нем ищешь?
Фереоль,помолчав. Советов.
Дени. А! Тоже советов. (Помолчав). Таких же?
Фереоль. Может быть.
Дени, не сразу. Тогда откуда же это расстояние, которое я чувствую между нами?
Фереоль. Оно тебе кажется большим?
Дени,многозначительно. Возрастающим, а это хуже.
Фереоль. И тебе кажется, не правда ли, что это я удаляюсь? (Пауза). Что касается тебя, то у тебя совесть совершенно спокойна?
Дени. Что я сделал, чтобы ей не быть спокойной?
Фереоль. Как долго ты еще будешь вправе говорить так?
Дени,оживляясь. Опять этот твой странный тон со мной, эта атмосфера неуловимого осуждения, которую я ощущаю теперь всякий раз, когда мы вместе! Это невероятно! Я возвращаюсь оттуда, где я вел упорную борьбу за всех вас, час за часом. Наши враги воображают, что эта неожиданная победа вскружит нам головы, что меня захлестнет ваш восторг. Если бы они видели нас с тобой! Если бы они нас слышали!
Фереоль. Нашим врагам следовало бы знать, что мы любим простоту и чтим не столько людей, сколько идеи.
Дени. Представь себе нас в прежние времена и что вот я прихожу к тебе с такой вестью, что я являюсь к тебе, неся в руках такую огромную возможность. (При слове «возможность» Фереоль внимательно смотрит на Дени). А сейчас я готов думать, что я виновен и что меня только из снисхождения не упрекают открыто.
Фереоль. Ты искажаешь.
Дени,с силой и живостью. Да нет же! Я откровенно указываю на недуг нашей дружбы, который становится, наконец, нестерпим. Он тянется слишком долго. Еще когда я вступал в Палату, тому тринадцать лет, мне так и не удалось узнать, что ты об этом думаешь. Одобрял ли ты меня? Нет, потому что сам ты отказывался поступить, как я. Не одобрял? Нет, по-видимому. Ты даже помог мне победить остававшиеся у меня еще сомнения. Во время последних выборов, когда экстремисты требовали массового воздержания и снятия всех кандидатур, ты сам добился от них уступчивости. А между тем казалось так, будто за ними стоишь ты и что самая их брань выдает, немного неуклюже, твою заднюю мысль. Три недели тому назад, когда я излагал комитету этот проект молчаливого соглашения с левыми, которое должно было привести к падению министерства, ты, правда, возражал мне, ты указывал на опасные стороны этого маневра, но как человек, с которым можно столковаться, который не считает, что здесь затронуты принципы. А между тем, я не могу ступить шагу, я не могу сделать ни малейшего движения без того, чтобы не натолкнуться на это незримое осуждение, которое от тебя исходит. С меня довольно. Так как ты скрываешь от меня твою истинную мысль, я тебе ее выскажу. Вот она: я ренегат, а ты, неподкупный свидетель, вот уже двадцать лет следишь за тем, как я шаг за шагом отрекаюсь.
