Если бы только я могла сейчас позвонить ему или даже мистеру Грину. Он не дал бы мне номер по телефону, но по крайней мере немедленно приехал. Но так много я не знала. Я не знала, где он жил, не говоря уже о номере телефона.
Я снова спустилась к охраннику и снова заговорила по-испански. Сеньор Грин, сеньор Эшфорд? Он кивнул. Ясно, он хорошо их знал. Он продолжал кивать.
— Adonde viven?[8] — в отчаянии спросила я его, но темно-карие глаза безучастно смотрели в ответ.
Я зашла за приемный стол. Там, конечно, должны быть номера телефонов персонала, но я ничего не нашла.
Прыгая через две ступеньки, я опять поднялась на второй этаж в кабинет посла и снова набрала номер, в котором была так уверена, — 3652531.
Но тем не менее тяжелая крышка осталась закрытой крепче, чем устрица.
Я продолжала пробовать и пробовать — снова и снова. Все виды комбинаций, сейчас торопливо, наугад, надеясь и молясь, вдруг крышка откроется.
Единственное, что открылось, — входная дверь, и раздался добродушный голос Эшфорда:
— Что вы делаете?
Я наполовину рассказала ему, когда дверь открылась снова.
Когда я последний раз видела Джеймса Фицджеральда, он был в спокойном и дружелюбном настроении. Сейчас его лицо было тяжело и неулыбчиво.
— Сейчас я подпишу письма, и давайте отправим отчет, — бросил он мне.
Эшфорд прикрыл меня:
— Думаю, у нее небольшая проблема с застрявшей крышкой бокса.
— Она никогда не застревала прежде.
Я выпалила всю историю невозможности достать ключ и поэтому…
— Мой отчет не напечатан.
Я повесила голову:
— Мне ужасно жаль, но…
— Она забита или что? — Он привычно повернул рукоятку и через две секунды открыл крышку.
Смертельно тихим голосом он произнес:
— Какой номер вы набирали?
Эшфорд сказал:
— Она пробовала 354…
— Дайте ей ответить, Эшфорд!
Я сказала:
— Номер 3652531.
— Тогда не удивительно, что не открылось, — голос был ледяной, но лицо потемнело от гнева, — если номер — 3545213.
— Но…
— Мисс Брэдли…. — Я видела, что он в ярости, несмотря на то, что голос оставался холодным как сталь. — Вы сказали, что прочли, поняли и запомнили передаточные записи мисс Трент.
Я почувствовала, что мое лицо побледнело и похолодело. Во рту было слишком сухо, чтобы говорить. Я только кивнула.
— Номер в записях?
Я снова кивнула. Я сумела выговорить:
— Но не тот номер. Мисс Трент чувствовала себя не очень хорошо и, возможно…
Даже это звучало как попытка переложить вину, и ясно, что он подумал то же самое.
— Непохоже, чтобы мисс Трент сделала такую ошибку, независимо от самочувствия.
