Я и предложила капитану разойтись как в море корабли, а он, к моему удивлению, вдруг стал отрабатывать задний ход. Видимо, с конъюнктурой рынка до нашего разговора он все же успел познакомиться. И нарочно прикидывался сереньким передо мной, чтобы попытаться выбить еще что-нибудь.
Опять я чуть было не попалась на собственный стереотип, что в милиции работают сплошь честные и прямолинейные люди. Причем раньше я так не думала, до встречи с Эф Эм Михайловским…
Я сказала капитану, что мне надо поговорить со своим шефом. Зачем ему знать, что я и сама имею право подписи. Мол, в случае положительного решения вопроса обеими сторонами мы вышлем ему контракт по факсу.
Мне приходилось торопиться. Дело близилось к вечеру, и вряд ли те, что следили за мной, ждут, чтобы отвезти меня обратно.
Зато в коридоре меня ждал Михайловский.
— Я отвезу вас на своей машине, — сказал он и, заметив, что я пытаюсь возразить, добавил: — Хочу на месте разобраться, что к чему.
— А как же Лера? — глупо спросила я, будто он сообщил, что собирается ночевать у меня.
— Она, кажется, уже выросла, — вдруг грустно сказал он и добавил строго, словно разозлясь на собственную слабость: — Валерия — человек привычный и вполне сама себя обихаживает.
«К чему она привычна? — так и вертелось у меня на языке. — К тому, что ты ночуешь у других женщин?» Опять про ночевку! Киреева, вы прямо нимфоманка какая-то!..
До Костромино ехать в хорошем темпе всего минут двадцать. Михайловский вполне успеет вернуться домой дотемна. И вообще, мы до сих пор на вы, если не считать случайной оговорки, а я уже ревную его к бывшим пассиям. И всем своим видом показываю, что согласна провести с ним ночь.
И с чего я взяла, будто он едет ради меня? Его просто взбудоражил тот факт, что он наконец сможет добраться до неуловимого Бойко, который своим нелегальным бизнесом задевает профессиональную гордость сыщика Михайловского. Через меня.
Надо сказать, собственные мысли меня изрядно раздражали. Дело в том, что до сих пор я серьезно мужчинами не увлекалась, хотя каждый сказал бы мне: давно пора! То есть романы, конечно, были, но какие-то отстраненные, быстротечные, их завершением я обычно и руководила. Здесь же я сама увлеклась некоей игрой, хотя вовсе не была уверена, что она не односторонняя. То есть Михайловский в порыве благодарности просто взял меня под опеку, вот и распоряжается.
То, что во мне вдруг проснулась женщина чувственная, вполне объяснимо. Три года мы вместе с Лелькой строили свою маленькую империю, и все наши чувства были там. По крайней мере я ни на что другое не хотела отвлекаться, а Оля к пламенным эмоциям и вовсе не тяготела. На людей влюбленных посматривала как на идиотов.
