— Сделал, что мог. Не поминайте лихом старосту из Гурок.
Мы тепло простились со стариком.
Тяжелый и опасный путь продолжался. В большинстве деревень стояли немцы. Двигались по лесной целине. Продовольствия оставалось мало. Отдыхали без костров. Лица партизан посерели и обросли.
В первых числах апреля, в ясное морозное утро отряд подошел к деревне Замошье Сиротинского района и остановился в лесу. Начальник разведки Меньшиков с тремя партизанами осторожно проник в деревню.
…Деревня еще спала. Забравшись в сарай, разведчики вели наблюдение. Через полчаса на улице появились люди. По всем признакам, немцев в деревне не было. Вот из ближней хаты вышел мальчик и направился к сараю. Увидев незнакомых людей в маскхалатах, он испугался, хотел убежать, но сильная рука Меньшикова остановила его.
— Хлопчик, не бойся, мы свои люди, — тихо проговорил Меньшиков.
— Если свои, так зачем хватаешь за рукав, — рванулся подросток.
— Свои, свои, партизаны мы. Вот смотри. — И Меньшиков откинул капюшон, прикрывавший красную звездочку.
Мальчик рассказал, что живет с матерью и дедушкой. Отец в Красной Армии.
В это время из хаты вышел старик и крикнул:
— Колька, где ты запропастился?
Наш новый знакомый растерянно посмотрел на разведчиков.
— Это мой дед, он терпеть не может немцев. Его можно позвать сюда. Он партизанить собирается. Я ему уже винтовку нашел, она здесь, в сарае, зарыта, — скороговоркой выпалил он.
— Зови, — согласился Меньшиков, — только не говори, что мы здесь.
Колька возвратился с еще довольно крепким высоким стариком. Старик, не замечая притаившихся партизан, ворчал на Кольку:
— Ну, что у тебя, пострел, стряслось? Опять, верно, винтовку разбирал.
В этот момент из угла вышел Меньшиков.
— Нет, дедушка, мы помешали. Не жури его, давай лучше знакомиться.
Он обнял и поцеловал старика. Озадаченный дед никак не мог прийти в себя и все время повторял:
— Вот пострел, вот пострел!
Колька успокаивал его:
— Дедусь, да это нашинские, из Москвы. Чего ты перепугался, посмотри, у них звезды на шапках.
— Ну, елки-палки, огорошили вы меня! Никогда в жизни так не робел, никак в себя не приду.
Стоявший рядом Колька ехидно ухмыльнулся:
— Сробел, сробел, а еще в партизаны собирался.
Тут дед вскипел:
— Ах ты, болтун окаянный, да нешто такое при посторонних людях говорят. — И тут же спохватился: — Оно, конечно, товарищи, вы не посторонние, а все-таки…
— Правильно, товарищ, — поддержал его Меньшиков, — конспирацию соблюдать надо.
