Двенадцатого марта к нам пришел командир батальона и весело сообщил:
— Хорошие новости: в двенадцати километрах отсюда мы нащупали штаб противника. Если ночь будет безлунная, я пошлю людей разгромить его. Они вас и проведут через фронт. Налет на штаб отвлечет внимание немцев, и вы проскользнете незаметно.
Я с благодарностью пожал ему руку. Мы сели за карту.
— Вот деревня Собакино, у самой линии фронта. Там расположился старший лейтенант Рыжов с шестьюдесятью бойцами. К вечеру будьте готовы. В Собакино вас поведут мои бойцы, а оттуда с Рыжовым через фронт. Подходяще?
— Подходяще! — в один голос ответили мы с Луньковым и пошли готовиться к выступлению.
Мы убедились, что санки хороши только в чистом поле, а в лесу, цепляясь за кусты и пни, они сильно задерживали продвижение. В тылу придется идти лесом, санки будут мешать, а при встрече с противником наши запасы могут попасть ему в руки. Не отказаться ли?
Свои сомнения я поведал начальнику штаба Лунькову.
— Жаль оставлять груз, — сказал он, — столько здесь подарков фашистам!
— Все возьмем, ничего не оставим, — ответил я, сам еще не зная, как это сделать.
Начали перекладывать с саней в вещмешки боеприпасы, каждому по двадцать пять килограммов.
— Мне тридцать пять, — попросил Луньков, когда подошла его очередь, и, уложив просимую порцию в мешок, легко вскинул его на плечи.
— Мне можно класть пятьдесят, только выдержат ли лыжи, — проговорил Добрицгофер.
От груза освободили отрядного врача Ивана Семеновича Лаврика, недавно поправившегося после тяжелого ранения, полученного в боях под Москвой. Ему оставили лишь медикаменты.
С наступлением темноты в сопровождении разведчиков-сибиряков двинулись в путь, добрую часть которого нас провожал командир батальона. Он пожелал нам успеха:
— Встретимся после победы!
Вскоре достигли деревни Собакино, разведчики передали Рыжову задание командира и представили нас.
— Прекрасно, — сказал Рыжов, — пройдем — лист не шелохнется, только луна, кажется, собирается вынырнуть. Но ничего, что-либо придумаем.
По его уверенному голосу и манерам чувствовалось, что он успел обстоятельно ознакомиться с местностью.
Составили план перехода. В километре от нас находились немцы. Рыжов со своими бойцами знал каждую «щель» в их расположении, но, на наше несчастье, ветер прогнал облака, и полная луна осветила окрестности.
— Нет, в такую ночь идти — это самоубийство, — проговорил Рыжов. — Противник нас обнаружит и будет преследовать по лыжням. Надо дождаться снегопада.
