Всего лишь через пару недель после моего шпионства в парке Биргитта ошарашивает меня:
— А знаешь, кто приходил сегодня повидаться со мной? Мистер Эльверског!
— Кто-кто?
— Отец Беты!
Они обнаружили мои письма, в панике думаю я. И зачем только я напомнил ей в письме о том, как привязывал ее к стулу?! Вот они и отправились на охоту — оба семейства сразу! Дружащие домами…
— Он приходил сюда?
— Нет, он же знает, где я работаю. Он приходил в парк.
А не врет ли мне Биргитта, не пустилась ли она опять во все тяжкие, не занялась ли вновь «кое-чем порочным»? Но, с другой стороны, откуда ей знать, что я втайне трясусь от страха, опасаясь, как бы у Элизабет не случилось нового нервного срыва — тогда она уж непременно укажет на нас обоих как на его виновников и ее отец отправится по мою душу в обществе сыщика из Скотленд-Ярда, а то и просто-напросто вооружившись прихваченной из дому плетью.
— Послушай, Гитта, а что он делает в Лондоне?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Просто пришел в парк поздороваться.
И ты, Гитта, немедленно отправилась к нему в гостиничный номер? Тебе ведь интересно позаниматься любовью с отцом Элизабет, не правда ли? А может быть, тот высокий благообразный пожилой господин, который так церемонно раскланялся с тобой солнечным мартовским днем в парке, это он и есть? Или отец Элизабет — это другой старик, тот, с которым я однажды видел тебя пару месяцев назад? Или тот старик был врачом, тем самым медикусом, которому так нравится играть в «доктора и пациентку» в гинекологическом кресле? Что он сказал тебе, какое предложение сделал, чем таким особенным сумел привлечь твое внимание?
Я не знаю, что и думать, и думаю поэтому обо всем сразу.
Ночью в постели, когда ее вновь посещает желание, чтобы я обзывал ее «грязными словами», я едва удерживаюсь от того, чтобы спросить у нее: «А с мистером Эльверскогом ты легла бы? А с португальским моряком? Если бы я тебя попросил? А с первым встречным — за деньги?»
И не задаю я этих вопросов не только из-за того, что она может ответить согласием (а она ведь вполне может ответить согласием — хотя бы для того, чтобы поглядеть, как я отреагирую), но потому что тогда уж я буду просто-напросто обязан сказать: «Что ж, тогда в руки флаг, моя маленькая шлюшка!»
По окончании семестра мы с Биргиттой отправляемся автостопом на континент любоваться музеями и соборами днем и девицами в кафе, трактирах и тавернах — вечером и ночью. А что касается девиц, то не только любоваться, но и
