Земля густо заросла травой, и Хуана потеряла дорожку, но потом нашла опять — по пролысинкам немного впереди, а затем, выйдя ко второй ферме, окончательно потеряла ее из виду. Тут низкорослые наклонные побеги маниоки едва подымались над землей, а чуть дальше виднелся окученный ямс — холмики бурой латеритной почвы были обложены светлой галькой и плитками песчаника, а ряды воткнутых в землю колышков ожидали, когда ямс подрастет и выпустит усики, чтобы тянуться вверх. Теперь Хуане приходилось спускаться боком, потому что склон был очень крутой. Песок забивался под ремешки босоножек, а потом ей и вовсе пришлось остановиться, чтобы вытряхнуть попавший в босоножку камешек. На нем темнело пятнышко ее крови.
Отбросив камешек, Хуана выпрямилась и прямо перед собой увидела цветок с длинным и необычайно тонким стебельком. Цветок был желтый. Он резко выделялся на фоне сочной зелени полей. Перечеркнув открытый Хуане кругозор, малюсенькая черно-красная пташка бесшумно спланировала на желтый цветок. Хуана подумала, что он сломается или бессильно пригнется к земле — ведь он казался очень хрупким, — но, к ее удивлению, цветок лишь слегка склонился. Хуана почувствовала непреодолимое желание прикоснуться к этому двойному чуду и стала осторожно приближаться к цветку, надеясь, что птичка ее не испугается. Но не успела она сделать и несколько шагов, как птичка вспорхнула, на секунду словно бы повисла в воздухе, а потом стремительно метнулась в сторону.
Спускаться обратно к шоссе было гораздо легче. Стебли маниоки попадались все реже, а около дороги исчезли совсем, и на песчаной почве виднелись лишь камни. Съезжая с проселка, Хуана притормозила, чтобы дождаться перерыва в потоке транспорта. Пропустив машины и пересекая дорогу, она машинально посмотрела вниз и увидела свежие наносы песка, вдавленного колесами в черный асфальт; уже переехав дорогу и спускаясь к берегу, Хуана несколько раз оглянулась. Ветер с моря налетал порывами, коротко посвистывая в пальмовых кронах и наметая на дорогу барханчики песка — к середине дороги они становились все ниже и наконец, раскатившись отдельными песчинками, бессильно рассыпались у левой обочины. Вихрь от громыхающего к Теме грузовика взметнул успокоившиеся было песчинки, а потом двойные задние колеса тяжело вдавили песчинки в асфальт. Шорох листьев то нарастал, то затихал, и, когда ветер на минуту ослаб, Хуана уловила чуть слышные звуки монотонной, но страстной хоровой песни и переливчатый звон тамбурина.
