Жизнь боя | страница 46

— Занятный у вас бой, — сказал г-н Моро, когда я уже был на пороге.

— Это господин Тунди, — проговорила она, отчеканивая каждое слово.

— Давно он у вас? — спросил г-н Моро.

— Его нанял Робер, — ответила госпожа. — Говорят, он был боем у отца Жильбера. Преемник преподобного отца отзывался о нем с большой похвалой… Но он фантазер, у него мания величия… С некоторых пор он держит себя слишком развязно… Но он уже получил предупреждение…

Господин Моро приподнялся и потушил сигарету, раздавив ее о пепельницу. Он таращил глаза, закрывал и раскрывал их, сильно хмуря брови, пока госпожа говорила. Он посмотрел на меня испепеляющим взглядом, и упрямая прядь волос упала ему на лоб. Он потер руки и наклонился к госпоже. Они одновременно взглянули на меня.

— Эй ты, поди сюда! — поманил меня пальцем начальник тюрьмы. И, обращаясь к госпоже, добавил: — Видите, он не смеет смотреть на нас. Взгляд у него блуждающий, как у пигмея… Он опасен. Это характерно для туземцев. Когда они не смеют смотреть нам в лицо, значит, в их глупой башке засела какая-нибудь вредная мысль.

Он схватил меня за шею и заставил взглянуть ему в глаза. Это оказалось совсем нетрудно, и, отвернувшись, он проговорил:

— Странно… Советую уволить его. Я подыщу вам другого. А место этого боя у меня в беконе[18], — добавил он на местном наречии.

— Но Робер дорожит им, — сказала госпожа, — он находит в нем какие-то неведомые достоинства… Я не раз просила мужа уволить боя, но вы знаете, как Робер упрям…

Значит, только благодаря коменданту я еще служу в резиденции. Я был прав, что опасался его отсутствия.

— Ты напрасно притворяешься, будто убираешь посуду, — проговорила госпожа, повысив голос. — Открой бутылку Перье и оставь нас в покое, господин Тунди.

Я подал им искристый напиток.

— Госпоже ничего больше не угодно? — спросил я.

— Нет! — нетерпеливо ответила она.

Я поклонился и, пятясь, вышел из гостиной. Проходя мимо веранды, я услышал, как хлопнула дверь и ключ щелкнул в замке.

Слова молитвы всплыли у меня в памяти, и я громко повторил их. Мы пели эту молитву по-французски, когда кто-нибудь был при смерти:

Зажав нос одной рукой, Баклю держал двумя пальцами гигиенические салфетки. Он направлялся в кухню. Повар захлопнул дверь под носом у приятеля, осыпав его отборной бранью. Тот ушел смеясь в прачечную. Несколько минут спустя Баклю вернулся; с его мокрых рук стекала вода, и он размахивал ими, чтобы обсушить.