— Да. У меня есть к вам предложение, господин Бриньон, — повторил он.
Их взгляды встретились. Если бы они были рыцарями, то можно было бы сказать, что их взгляды столкнулись, как клинки. Будь они моряками, можно было бы сказать, что их взгляды столкнулись, словно два корабля. Но они были деловыми людьми, поэтому придется сказать, что их взгляды столкнулись, словно монеты в кошеле или даже костяшки счетов под пальцами опытного продавца.
Господин Бриньон понял, что его секретарь не шутит, не выжил из ума и даже не решил таким образом покончить счеты с жизнью, у него действительно есть что сказать.
— Я слушаю вас, Пино, — промолвил он.
— Я насчет этих гномов, — промолвил господин Пино.
— Да? — чуть оживился господин Бриньон. — Слушаю еще внимательнее, чем раньше.
Он и впрямь готов был выслушать совет от кого угодно. Хоть от самого дьявола. Слишком уж плохо все складывалось. Старшины просто пока не видят — насколько. А кто видит — молчит. Себе дороже такое вслух высказывать.
— Речь ведь идет не просто о деньгах. Речь идет о выживании всего Дома, — сказал Пино, и господин Бриньон вздрогнул. Пино только что озвучил его собственные тайные страхи. Произнесенные вслух, они получили плоть и тотчас вгрызлись в сердце. Черт! Прав Пино! Прав, проклятый мерзавец! Речь и впрямь идет о выживании. Не сегодня-завтра их окончательно вытеснят с олбарийского рынка, и это будет только начало, а там придет черед Троанна, потом Марлеции… Арсалийский и соанский рынки, возможно, удастся удержать. Какое-то время — удастся, а потом…
— Да. Вы правы, господин Пино, — дрогнувшим голосом произнес он. — Речь действительно идет о выживании…
— Мы — или они, — сказал секретарь.
— Предлагаете напасть на Петрийский остров? — Господин Бриньон с ужасом уловил в своем голосе истерические нотки. И ведь хотел-то сказать в шутку, а сказалось почти всерьез. Еще немного, и он будет готов на любую авантюру и глупость. Потому что отступать и в самом деле некуда. Гномы со своей селедкой приперли его к стене. Почти приперли.
— Напасть на Петрийский остров? Ни в коем случае, — поморщился секретарь. — Я предлагаю действовать тоньше.
— Тоньше? — переспросил господин Бриньон. — А почему вы промолчали на Совете? Кажется, я никому не затыкал рта. В том числе и собственному секретарю.
— Рук вы тоже никому не связывали, господин Бриньон, — заметил секретарь.
— Рук? — непонимающе нахмурился глава торгового Дома.
— Вот именно — рук, — кивнул его секретарь. — А они у ваших старшин, особенно у рыбацких, весьма тяжелые. Мне не хотелось бы, чтоб меня убили прямо на Совете за то, что мне приходится вам предложить. Мы-то с вами — деловые люди и понимаем, что иногда бывают случаи, когда такие слова, как "добродетель", "честь", "достоинство" и прочие в том же роде, приходится снять, как праздничную одежду, и спрятать в сундук, потому что пришло время для грязной работы…
