— На вашу долю выпало предотвратить дворцовый переворот, цель которого — сместить с трона законного императора Иоанна Антоновича и возвести дочь Петра Первого — Елизавету. Более того, вы постараетесь примирить три главных политических фигуры России при императрице Анне Иоанновне: фельдмаршала Миниха, будущего регента при младенце-императоре Бирона и вице-канцлера Остермана, — сказал Кирилл Романович.
Честно говоря, предложение вызвало у меня вполне оправданный скепсис. Я знаю, что политики любой страны, а России, пожалуй, в особенности, ведут себя ничуть не лучше пауков в банке. Кто кого сожрал, тот главный. Три вышеуказанных персоны — Бирон, Остерман и Миних — вряд ли могли быть исключением. Они заключали временные союзы и перемирия, тут же с легкостью их расстраивали и вновь затевали многоходовые интриги и заговоры. Было бы против кого дружить.
Я привык решать проблемы по мере их поступления, поэтому, все же дал Кириллу Романовичу согласие. Впрочем, не больно меня и спрашивали.
Чтобы пробиться наверх предстояло пройти карьерную лестницу ступень за ступенью. Я начал с самых низов, и без ложной скромности скажу, что кое-чего добился.
Читатель, знакомый с историей по романам Валентина Пикуля и школьным учебникам, сразу смекнет, что меня занесло аккурат в самый разгар «бироновщины», и приготовится выслушать рассказ об ужасах той эпохи. Увы, я на своем примере узнал, что замечательный писатель слишком доверял историческим анекдотам (представьте насколько правдивым получился бы исторический роман о Чапаеве, основанный на всем известных побасенках из серии: «Пришел Петька к Василию Ивановичу и говорит…»). А уважаемые академики должно быть уже устали от постоянного переписывания учебных пособий.
Мне вы можете поверить, потому что это я прошел через Тайную канцелярию, повисел на дыбе, познакомился со всесильным генерал-аншефом Андреем Ивановичем Ушаковым, поступил в лейб-гвардии Измайловский полк и дослужился до чина сержанта, пожалованного лично императрицей Анной Иоанновной.
Службу гвардейца и в мирное время не назовешь спокойной, поэтому по заданию Ушакова я оказался в Польше, чтобы разорить гнездо злодеев, наводнивших страну фальшивыми деньгами.
Только человек с буйной фантазией мог назвать Крушаницу городом. На вид деревня — деревней: несколько кривых узких улочек, непролазная грязь даже на центральном проспекте, ведущем к старой ратуше, скверно мощеные мостовые с вывороченными лошадиными копытами булыжниками. Разве что количество костелов впечатляло: чуть ли не через каждый дом стояли основательные здания, выстроенные из камня, с католическими крестами, сияющими на солнце особым духовным благолепием. Только на одной улице я насчитал не меньше десятка храмов. У приезжего, видевшего это издалека, могло создаться впечатление, что народ тут проживает смиренный и набожный, но оно вмиг рассеивалось, стоило только оказаться в черте города.
