— Значит, Айоцинко? — спросил Кортес, особо ни к кому не обращаясь.
— Это слишком опасно, — молвил де Ордас. — К городам идти придется по этой вот долине, которая тянется более чем на пол-лиги. Если мешики прознают о нашем походе и выставят стрелков по верхнему краю, нам конец.
— А если по флангам прикрыть пехотой дона Рамона? И придать ему стрелков с арбалетами наготове? — подначил Альварадо, хотя и сам видел, что Ордас прав.
— Мечники строем сильны, а в лесу как построишься? Рассеются, друг друга прикрыть не смогут, и перебьют их по одному. К тому же стрелки могут отступать за край, куда пули и стрелы не долетят. А если и долетят, что могут пятьдесят арбалетов и двадцать аркебуз?
— Если взять Тескоко, за его стенами можно пересидеть долгую осаду, а в Айоцинко и Чалько всех укреплений — только земляные валы, — добавил Сандоваль. — Нас сметут первой крупной атакой. Просто завалят телами.
— И то верно, — вздохнул Альварадо и опустил голову в знак согласия и покорности.
Все посмотрели на нескольких офицеров, прибывших с Нарваэсом и после него. Те, не решаясь брать на себя ответственность, опустили глаза. Тогда все взгляды обратились на дона Рамона, задумчиво грызшего кончик гусиного пера.
Ромка пожал плечами — он особой разницы между двумя походами не видел.
— Значит, идем на Тескоко, — отрезал Кортес. — А сейчас всем спать. Утром нас ждут великие дела.
Мирослав остановился у невысокого, по срамное место, забора, огораживающего небольшой сквер у дворцовой стены. Едва коснувшись рукой верхнего края, перемахнул его и направился к массивной каменной скамейке возле весело журчащего источника, выложенного голубой изразцовой плиткой.
На скамейке, по-детски положив под голову кулак, спал замухрыжестого вида испанский гранд в потертом кожаном колете и сбитых по местным каменным дорогам сапожках. С каждым выдохом окрестности окутывал смачный перегар местного кактусового пойла.
Скамья была длиннющая, а горе-конкистадор ростом был не велик, но возлежал по самой середке, от чего слева и справа оставалось по пол-аршина свободного пространства. Русич ухватил пропойцу за ворот и без усилий сдвинул по полированному камню безвольное тело на один край. Сам устроился на другом и достал из-за пазухи сегодняшние покупки.
Первым на свет появился большой испанский кинжал с рукоятью в форме вытянутой капли, увенчанной тяжелым навершием. Мирослав попробовал крепость «рогов» гарды, крепление лезвия, покрутил на ладони, проверяя баланс. Взмахнул пару раз, привыкая.
