«Это всего лишь слух, глупая сплетня», — подумал Кирилл, но сердце билось тревожно и глухо. Он сидит здесь, а дочь где-то там, наверняка ждет отца, а он никак не может к ней прийти!
От отчаяния Кирилл чуть не застонал.
А тюремщик уже рассказывал, какое строительство затеял Дериев на улицах Васюнина и Корнилова.
— Эти дома-то старые, их ведь не протопить, если дровами, — вещал он, — поэтому из кирпичей бараки с печами возводят, ну такие, чтобы в них обороняться можно было, а то мало ли что. Ведь кто-то же стреляет на Свободе, и на Сенной, говорят, неспокойно, и в Печерах кто-то засел…
Поток слов, казавшийся нескончаемым, пресекся неожиданно.
— Да, я чего хотел-то, — сказал лопоухий, глядя на узника. — Спросить, ты кто? Правду говорят, что прорицатель какой?
— Я — свет, который на всех. Я — все: все вышло из меня, и все вернулось ко мне. Разруби дерево, я — там, подними камень, и ты найдешь меня там, — ответил Кирилл словами Иисуса из «Евангелия от Фомы» и добавил фразу из «Старшей Эдды». — Довольно ль вам этого?
Тюремщик выпучил глаза, челюсть его отвисла.
— Вот точно — бормотальщик, с ума сдвинутый, — заявил он.
Бородатый сосед выбрал этот момент, чтобы затянуть очередной выкидыш тюремно-поэтического творчества на тему «мама, водка, пацаны», и это оказалось очень кстати. Лопоухий решил, что хватит с него общения с сумасшедшим, забрал стакан и утопал прочь.
Вскоре донесся его недовольный голос. Пение прекратилось.
Кирилл прикрыл глаза и даже сумел задремать, а проснувшись, обнаружил, что в гости к нему пришел Василич.
— Да, неплохо тебе вчера досталось, Сын зари, — буркнул он неприязненно.
— Вот видишь, ты сам признаешь меня мной, — сказал Кирилл, садясь на полу. — Будешь отрицать?
— В болтовне ты силен, куда уж там отцу Павлу. — Командир майорских вояк подошел вплотную к решетке, взялся за прутья. — Слушай, мой тебе совет — покайся, признай, что все пророчества ты выдумал, и тогда всё будет хорошо. Понял?
— Отпустите?
— Вряд ли, — не стал врать Василич. — Но «уроков» больше не будет, тебя станут кормить, а то, что просидишь здесь до тех пор, пока о тебе не забудут, так это ерунда. Главное — жив останешься.
У Кирилла мелькнула мысль предложить им такой вариант — он раскаивается, выполняет все, что они хотят, а в обмен его отпускают как можно ближе к одному из мостов, и он уходит на другую сторону. Но нет, нет, Дериев никогда не поверит слову «Сына зари» и, скорее всего, отдаст приказ убить пророка после того, как его освободят…
