Майор сидел в кресле, глаза его злобно блестели.
— Привели, вот так-то, — сказал он. — Ну что, давай, рассказывай.
Кирилл поглядел на него и, сделав глубокий вздох, встал прямо, гордо вскинул голову. Главное сейчас — загнать поглубже страх физической боли, воспоминания о побоях и мысли о том, что его будут бить снова. Вспомнить о чем-то хорошем, о дочери, например…
— Чего молчишь? — губы Дериева нервно искривились.
— Может, чего поконкретнее спросить? — предложил мужик средних лет.
Он выглядел скучающим, недовольно хмурился, как человек, оторванный от дела ради пустяков.
— Попробуем так. — Майор наклонился вперед и впился взглядом в Кирилла. — Ты и вправду считаешь себя пророком?
Кирилл не ответил, демонстративно отвернулся и уставился в окно. Там шумели на ветру молодые деревья, торчали из зарослей ржавые трубы флагштоков, дальше за расчищенной площадкой виднелась улица Бекетова, что ведет к Дворцу Спорта.
Новую реплику Дериева он не осмыслил, только уловил ее. И получил жестокий удар в поддых. Захрипел, согнулся, хватая воздух ртом и пытаясь распрямиться, но пока безуспешно.
По шее Кириллу досталось, судя по всему, ребром ладони. Он упал на колени.
— Когда я спрашиваю, нужно отвечать, — голос майора прозвучал почти ласково.
— Он так и будет корчить из себя партизана в руках фашистов, — сказал Василич. — Фанатик. Расстрелять его надо.
— Позвольте мне, — произнес батюшка. — Только без насилия, во имя Господа.
Кирилл все же сумел вдохнуть, а когда поднял голову, то обнаружил, что священник стоит рядом.
— Меня зовут отец Павел, сын мой, — сообщил он. — Воистину, пророк ли ты?
— Ты сам это сказал, — с трудом ворочая губами, выдавил бывший журналист.
Служитель нахмурился, в глазах его мелькнуло нечто похожее на страх, но когда заговорил вновь, то красивый баритон его прозвучал спокойно и уверенно:
— Веруешь ли ты в Господа нашего Иисуса Христа?
— Анафема тому, кто не верует в Господа нашего Иисуса Христа, — ответил Кирилл, ничуть не погрешив против истины.
Все гностики почитали того, чей крестный путь описан в евангелиях, вот только по-иному, чем ортодоксальная церковь. В одном из сочинений против манихеев, «Истории Петра Сицилийского», приводились ответы еретика на вопросы христианского священника, и они очень подходили к ситуации.
— Почитаешь ли ты себя принадлежащим к православной вере? — спросил отец Павел.
— Анафема тому, кто отрекся от православной веры. — Кирилл поднапрягся и поднялся с коленей.
