— Это, доброе утро, — сказал Григорий. — Что дальше? Поесть дадут? Или попить?
— Сначала начальству покажут, — ответил Кирилл. — Куда тут оправляться положено, прямо на пол?
Он ждал, что на разговор явится охранник, тот, что показывался ночью, или другой, но никто не пришел. То ли отважный боец-цивилизатор уснул на посту, то ли решил не мотаться лишний раз по пустякам.
Прошло около получаса, и из-за угла прилетел тяжелый грохот отпираемого замка.
— Что? — встрепенулся задремавший Григорий.
Кирилл говорить ничего не стал — для него все казалось очевидным.
Послышались голоса, шум шагов, и к их «камере» выбралась настоящая делегация. Перед решеткой, но по бокам, чтобы не загораживать узников, встали двое бойцов с автоматами, а между ними, чуть подальше, расположился майор, а с ним — Василич, еще один мужик средних лет в камуфляже, сидевшем на нем мешком, и дородный батюшка с седоватой бородой.
Продравший глаза Антон Семенович, увидев его, удивленно хмыкнул.
— Ну что, самозваный Сын зари, — сказал Дериев, не тратя время на приветствия. — Солнце взошло, и чем помог тебе рассвет?
Кирилл улыбнулся и встал — в такой момент очень важно показать, что разговор идет на равных, что он избит, лишен свободы, но не унижен, не склонил голову перед силой. У беседы есть свидетели, и пусть вояки делают каменные морды, уши у них торчат, и потом они будут трепаться, как вел себя «пророк».
— Солнце еще не зашло, — проговорил он. — Что, починили загоревшуюся крышу?
Майор дернулся, а Кирилл, не давая ему опомниться, сделал шаг вперед, и произнес:
— Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь.
— Браво, — сказал батюшка. — От Матфея Святое Евангелие, глава три, стих десять. Слова добрые, только…
— Тихо! Я не давал права говорить! — одернул его Дериев. — Выведите этого сюда!
Из-за спины Василича выбрался давешний охранник с дубинкой, загремел ключами. Здоровяки с автоматами шагнули в «камеру», потащили Кирилла наружу. Он не стал сопротивляться.
— Думаешь, что очень умный? — тихо и вроде бы спокойно поинтересовался майор, но в темных глазах его бушевала ненависть. — Думай на здоровье, это я тебе не запрещаю. Поучите его, вот так-то.
Стоявший справа боец коротко ударил Кирилла в бок, прямо по печени. Неожиданно острая боль вынудила его опуститься на колени, и удар второго, нацеленный в солнечное сплетение, пришелся в подбородок.
«Только бы не потерять сознание, только бы не потерять», — думал Кирилл.
