Серега усмехнулся, и вновь раздался выстрел, а за ним — крик боли.
— Ах ты, сука! — рявкнул кто-то, и автоматы забили вновь, свинцовый «град» хлестнул по стенам.
Кирилл упал на пол, и пополз к двери. Надо было выбираться. Хотелось надеяться на то, что участок не окружили полностью. Василич соврал — его босс и он сам будут рады заполучить удравшего «пророка», и в их руках его ждет нечто более неприятное, чем жизнь впроголодь и изнурительная работа.
Дом ожил — кто-то кричал, кто-то плакал, слышался топот и недовольные голоса.
Снаружи продолжали стрелять, но уже в сторону — пули с деревянным стуком впивались в забор.
— Ай, к-кто з-здесь? — воскликнули из тьмы, когда Кирилл выбрался в большую комнату.
— Я, — ответил он.
— Ч-что д-делать? Ч-что? — перепуганная Ирка заикалась больше обычного.
Если бы он знал правильный ответ!
— Укрепляться духом, — обронил Кирилл, думая, что сейчас ему бы лучше остаться в одиночестве.
— Может быть, молиться? — спросили со стороны двери на кухню. Стало ясно: здесь еще и Клавдия Петровна.
— Это не помешает. — Он повернулся, чтобы двинуться к выходу, но не успел сделать и шага, как раздался топот, и в помещение ворвался кто-то шумно сопящий.
— Всем лечь! — рявкнул он и выстрелил в потолок.
Женщины завизжали, Кирилл невольно присел и подумал, что, если двигаться тихо, то можно выбраться обратно к себе в комнату и через окно наружу, а там как-нибудь во мраке…
— Лечь, я сказал! — темный силуэт нарисовался рядом, и Кирилл получил удар в ухо.
В голове у него зазвенело, он сжал кулаки, но послушно опустился на четвереньки, а затем лег. Вряд ли он справится даже с одним бойцом Дериева, а вон в комнату лезет второй, на крыльце матерится третий.
Внутри теплилась слабая надежда, что его не узнают.
Снаружи вспыхнуло багровое свечение: зажгли несколько факелов. Отсветы упали на ковры, стала видна лежащая неподалеку Ирка — бледная, с выпученными глазами, скорчившийся в углу Арсений Викторович, мордоворот в камуфляже и с автоматом.
— Так, встаем и выходим, — приказал он. — По одному. Сначала ты, дед.
Старику даже помогли подняться и вывели во двор, за ним настала очередь женщин. Кирилл оказался последним, и когда выбрался на крыльцо, то невольно вздрогнул — на земле лежал Игорь, и широко раскрытые глаза его смотрели в небо. На щеке запеклась кровь.
Парень был мертв.
Неподалеку скулил и хватался за простреленное плечо Дима, тесной кучкой стояло семейство Антона Семеновича.
