И он махнул Иванычу.
Тот помрачнел, покряхтел, но налил — правда, всего половинку.
— Это же специально все сделано! — заявил Толян, употребив водку. — Проникнуть сюда, в голово… логово главного этого… поганца и прямо в лицо ему все сказать… Иначе как бы он до майора добрался?
Он сообразил, что немного увлекся, но отступать уже поздно.
— И что он говорил Дериеву? — поинтересовался молчавший до сих пор Ринат, скуластый и черноглазый, положенное число раз в день встававший на колени и молившийся своему мусульманскому богу.
— Э, карой небесной грозил! — Толян многозначительно потыкал пальцем вверх. — Но это вы, братцы, и так знаете… Еще там поучал как-то и, пока мы шли, всякие советы давал, да только я помню хреново.
— Водки больше не получишь, — сказал Иваныч, сообразивший, к чему идет дело.
— А все равно, мать моя, как ни говори, помню хреново, — покачал головой Толян. — Помню только, что это было… очень здорово. Я радовался и видел, что у него над головой что-то светится…
В этот момент он и сам верил, что так оно и происходило, что Сын зари одним взмахом руки разогнал собачью стаю, что охранники вели себя с ним почтительно и трепетали под его огненным взглядом, а он, Толян, приобщался этой самой, как ее… благодати!
Жаль, что так мало запомнил.
— Брешет, — повторил Сема, но без прежней убежденности.
— Многое, но не всё. — Иваныч ухватил себя за бороду. — Предсказание-то было? Было. Сбылось? Сбылось.
— Ложный пророк, — сказал Ринат. — Истинных после Магомета, да благословит его Аллах и приветствует, быть не может.
— А твой Магомет насчет случившегося с миром безобразия что-нибудь предвещал? — злобно спросил Василий, сообразительный мужик с золотыми руками, у которого в первый же день после пробуждения собаки загрызли жену, а сам он уцелел только чудом. — То-то и оно. И молчи лучше.
— Э, братцы, не ссорьтесь, давай лучше выпьем! — заявил Толян. — У вас же еще осталось?
* * *
Кирилл лежал на чем-то мягком, ему было тепло и покойно, и открывать глаза совершенно не хотелось.
Пошевельнувшись, он вздрогнул от боли в боку, и та потянула за собой воспоминания: наступающий на него медведь, Серега со вскинутым автоматом и низкорослый мужик в штормовке…
Кирилл торопливо поднял веки. Где он? Сколько пробыл без сознания? Что произошло за это время?
Обнаружил себя в кровати под одеялом, а рядом, на стуле, худощавую черноволосую девушку.
— Ты кто? — спросил Кирилл. — Где я?
Девушка вздрогнула, словно увидела говорящую лошадь. Глаза ее, и так большие, стали просто огромными. Она вскочила и метнулась прочь — только хлопнула дверь, и простучали удаляющиеся шаги.
