«Поворот все вдруг!». Укрощение Цусимы - Александр Владимирович Лысёв

Цусимский пролив оставался позади. Его туманы сопровождали корабли японского Объединенного флота, бороздившие форштевнями серые перекаты волн. Один за другим возникали из пелены громады броненосцев, вытянутые, хищные силуэты крейсеров, сопровождаемые быстрыми, снующими повсюду миноносцами. Где-то вдалеке, не видимые для главных сил, веером разошлись вдоль корейского побережья легкие крейсера разведки. Постоянно работали судовые станции беспроволочного телеграфа высланного вперед дозора. Ждали русских. Их ждали уже много месяцев. Ждали и готовились дать решающее сражение, от которого будет зависеть судьба двух империй в разыгравшейся на Дальнем Востоке большой и невиданной доселе войне.

Адмирал Хейхатиро Того находился тем ранним утром на мостике флагманского броненосца «Микаса». Чуть в отдалении от него с биноклями в руках почтительно застыли офицеры штаба. Туман рассеялся, и неожиданно где-то далеко, у возникающей между небом и водой линии горизонта, блеснули первые лучи восходящего солнца. Блики заиграли на башнях и бортах броненосцев. Зловеще сверкнули безмолвствующие пока орудия главного калибра. Адмирал обернулся – позади, насколько хватало глаз, длинной вереницей вытянулись японские военные корабли. Картина была величественная, грозная и торжественная одновременно. Следуя за взглядом адмирала, офицеры штаба тоже устремили взоры на заполнившую морскую гладь мощь японского военно-морского флота. Эта мощь, помноженная на месяцы тщательной и упорной подготовки, казалась в то утро несокрушимой.

Принесли последний телеграф. Быстро просмотрев сообщение, Того еще минуту, не трогая висевшего на шее бинокля, сосредоточенно всматривался в морскую даль. Затем обернулся и, не проронив ни слова склонившимся в поклонах офицерам, решительно зашагал в сторону боевой рубки.

Ничего еще не было объявлено, но все почувствовали, что решающий час близок. Японский Объединенный флот в полном составе густо дымил трубами. Горизонт впереди был чист. Но Того уже знал, что сражение непременно состоится сегодня. Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе адмирала. Нет-нет, внешне он был спокоен. Отдаваемые им приказы были по-прежнему коротки и тверды. Ни у кого не было повода усомниться в их правильности и необходимости. Того всегда великолепно владел собой. Никогда нельзя было определить его внутреннее состояние – лицо адмирала всегда оставалось непроницаемым. Лишь легкая нейтральная и любезная полуулыбка иногда могла появляться на губах Того. Это та самая японская способность владеть собой при любых обстоятельствах, которой так не хватает европейцам! В свое время, проходя обучение в Европе, Того всегда мысленно удивлялся – разве можно так открыто и явно показывать свои чувства на лицах, как это делают европейцы? Ведь их можно читать, как открытую книгу…