Граф Морен, депутат - Анатоль Франс

Я был еще только взрослым школьником, когда Фонтане внезапно стал важной шишкой благодаря своему диплому лиценциата прав, рано выросшей бороде и передовым убеждениям. Это было в 1868 году; он держал речи в собраниях молодых адвокатов и даже пописывал сатирические статьи в газетках Латинского квартала. Он приобретал известность, а его отец становился знаменитостью. Этим преимуществом мой друг пользовался с пленительной легкостью, свойственной ему во всех делах. Он бывал у меня уже не так часто, как раньше, но относился ко мне с прежней симпатией. Я был ему за это очень признателен. Однажды утром я имел удовольствие гулять с ним в Люксембургском саду. Это было весной; небо сияло; свет, проникавший сквозь листву, нежно касался глаз. В воздухе чувствовалась радость, и мне хотелось поговорить о любви. Но, хотя в листве чирикали воробьи и на плече статуи сидел голубь, Фонтане сказал:

— Сообщаю тебе приятное известие. Господин Веле вступает на политическое поприще. Мы его наконец убедили. На предстоящих выборах в …ом избирательном округе Сены — и-Марны он выставит свою кандидатуру как независимый. На время выборов ему нужен личный секретарь. Я решил, что эта должность тебе подойдет.

— Не знаю, — ответил я, — гожусь ли на это.

— О, — сказал Фонтане с той живостью и непринужденностью, которые придавали ему такое обаяние, — о, если бы для этой должности требовалась решительность, инициатива, энергия, я бы не подумал о тебе. Я тебя хорошо знаю, я знаю, ты, в сущности, не глуп; но у тебя нет порыва, нет непосредственности.

— Да, у меня этого нет.

Он прибавил:

— Тебе не хватает находчивости.

Я ответил:

— Правда! Мне ее не хватает.

Он прибавил:

— Ты несколько тяжеловесен, ты соня. Но о тебе нельзя судить по внешности, как обычно судят о людях. Не бойся. У господина Веле работать надо только по указке, и потребуется только немного прилежания.

Несмотря на его усилия убедить меня, я еще колебался; тогда он сказал:

— Положись на меня! Поработаешь три месяца с господином Веле; это тебя расшевелит.

Я никогда не испытывал ни малейшего желания расшевелиться, но полагаться на других мне всегда нравилось. Я положился на Фонтане. Было решено, что вечером я пойду в театр Французской комедии, в ложу г — жи Фонтане — матери, и встречусь там с этой почтенной дамой и с г — ном Фонтане — отцом, председателем корпорации адвокатов, а он представит меня самому г — ну Веле.

— Значит, — спросил я у Фонтане, желая узнать о том, что интересовало меня больше всего, — господин Веле действительно выдающийся человек?