Молнии - Жан Эшноз

Каждый человек, по мере возможности, стремится узнать, когда именно он родился. Люди собирают сведения о том зашифрованном в цифрах мгновении, с которого все начинается, с которого жизнь наполняется воздухом, светом, перспективой, ночами и разочарованиями, днями и усладами. Это знание позволяет нам впервые найти свое место в этой жизни, обрести имя, а главное — пресловутое число, столь необходимое для празднования дня рождения. Вдобавок именно благодаря этому знанию складывается собственное представление о времени; важность последнего осознает каждый из нас и осознает так ясно, что большинство людей добровольно держат время при себе в виде более или менее легко читаемых, порой светящихся циферок, закрепленных с помощью браслета на запястье — чаще на левом, чем на правом.

Увы, Грегору, родившемуся между одиннадцатью вечера и часом ночи, так никогда и не доведется узнать точное время своего появления на свет. Родился ли он ровно в полночь, или незадолго до нее, или сразу после — никто не сможет просветить его на сей счет. В результате всю свою жизнь он будет гадать, когда именно ему следует праздновать это событие: на исходе одного дня или в начале следующего. Эта проблема времени, к слову, довольно-таки распространенная, станет для него первым предметом самостоятельного изучения. Впрочем, если Грегору и не сообщили конкретный час его рождения, то лишь потому, что событие это произошло в условиях полнейшего хаоса.

Во-первых, за несколько минут до того, как младенец вышел из материнской утробы — в шумной неразберихе, царившей в большом доме, под крики хозяев, ругань лакеев, визг служанок, перебранку повитух и стоны роженицы, — на улице разразилась чудовищная гроза. Бешеный ливень низвергался с небес тяжелыми водяными жгутами, и его мрачный монотонный гул звучал так повелительно, словно распоясавшаяся стихия властно приказывала миру молчать, даром что ее голос то и дело перебивали буйные порывы ветра. В конце концов ветер, набрав ураганную силу, попытался опрокинуть дом. Это ему не удалось, и тогда он атаковал беззащитные окна: стекла разлетались вдребезги, ставни колотились о стены, занавеси взлетали к потолку или вырывались наружу, наглый ливень принялся бесчинствовать в доме, затапливая водой комнаты. Ветер сметал все на своем пути: расшатывал мебель, забирался под ковры, разбивал и расшвыривал безделушки на каминах, перекосил висящие на стенах распятия, бра и картины, так что пейзажи отвернулись от зрителя, а портреты в полный рост встали вверх тормашками. Ветер качал люстры, задув на них свечи и заодно погасив все остальные лампы.