Газета Завтра 974 (31 2012) - Газета «Завтра»

Несколько дней назад я побывал в Оптиной пустыни. Это удивительное место на русской земле, как и другие подобные. Кажется, что здесь Господь поцеловал русскую землю, и там, где он её поцеловал, возникла эта дивная обитель.  Она славится тем, что в ней просияло созвездие старцев. Кажется, что сами здешние земля, сосны, небеса и поймы рождали из поколения в поколение этих дивных ясновидящих светоносных людей.

Оказавшись в монастыре, я думал, что мой визит будет таким же, как и два предшествующих. Когда-то давно я привез моего страждущего друга перед тем, как тому лечь на операционный стол. Пребывание в Оптиной пустыни сохранило ему жизнь ещё на 5 лет. Второй раз я привёз туда француженку русского происхождения из аристократического рода. Она приехала в Россию среди зимы, и ей выпало счастье побывать в Оптиной пустыни, о которой грезила её семья в Париже, и повидать которую они уже не чаяли. И немолодая женщина среди этих храмов, надгробий и снегов помолодела у меня на глазах. Её щёки зарделись румянцем, глаза стали ярче, засияли, как васильки. Я вдруг почувствовал, что это место действительно наполнено живительными, таинственными силами, которые возвращают человеку молодость и свежесть.

Я вновь приехал в Оптину пустынь и был встречен монахами. Теми, что обитают в скиту, расположенном на краю дремучего заповедного леса, среди дубрав и реликтовых сосен. Они оказали мне милость, уделили внимание. Привели меня в свой заповедный скит, куда не каждому есть путь и дорога. Они сопроводили меня в храм, где сто лет тому назад начиналось моление оптинских старцев. Была уже глухая ночь, храм стоял тёмный, пустой, в нём горела одна-единственная лампада, которая освещала икону с золотыми нимбами оптинских старцев.

Монахи сдвинули посреди храма две деревянные скамьи. На одну усадили меня, на другую сели сами: скитоначальник отец Тихон, его собрат по постригу отец Симеон и ещё один монах Тихон. Мы долго беседовали среди ночной тишины при свете лампады. Странно то, что мы говорили на одном языке. Ведь я — светский человек, а они — монахи, находящиеся чуть ли не в затворе в этом скиту, но мы говорили на одном языке.

Я интересовался их суждениями о России. В XX веке Россия, как считает церковь, была поднята на крест. Сошла ли она с креста сегодня, в начале XXI века, или продолжает висеть на кресте? Вспоминая священную и светоносную победу 1945-го года, я спрашивал их о новомучениках, которые снискали страшную смерть в 20-х годах во время гонения на церковь. Не являлись ли они теми молитвенниками, которые приблизили эту победу и которые незримо летели впереди сталинских танковых колонн, атакующих Берлин?