Бомбы сброшены! - Ганс-Ульрих Рудель, Гай Пенроуз Гибсон

Когда пишется история воздушной войны, на первый план всегда выходят герои в сверкающих латах — асы-истребители. Им достается вся слава, они пожинают все лавры. 50, 100, 350 сбитых самолетов — это завораживает. И помогает забыть, что истребители, в общем-то, играли вспомогательную роль в этой войне. Они только оборонялись. Но не будете же вы воспевать цемент марки «700» фортов Вердена… А вот Эриха Хартманна — запросто. Хотя решающую роль в воздушной войне сыграли совсем не «Мессеры», «Спитфайры» и «Лайтнинги», а «Штуки», «Ланкастеры» и «Летающие Крепости». В конце концов, почитайте апостолов воздушной войны Дуэ и Митчелла, говорят они что-нибудь об истребителях? Нет. Вот и в нашей книге речь пойдет о людях, которые не оборонялись, а вели активные наступательные операции. Мы расскажем о двух пилотах бомбардировщиков, кавалерах высших наград за храбрость, участниках множества громких операций. Первый — Ханс-Ульрих Рудель, награжденный Золотыми Дубовыми Листьями с Мечами и Бриллиантами к Рыцарскому Кресту. Второй — кавалер Креста Виктории Гаи Пенроуз Гибсон.

Прежде всего следует напомнить, что это мемуары, а потому не нужно требовать от них документальной точности. Сначала я по привычке рьяно взялся править все и вся, ловя авторов на мелких неточностях, забывчивости и так далее. Но потом подумал: а зачем, собственно? Ведь это не документальное описание боевого пути Schlachtgeschwader 2 «Immelmann», это происходящее глазами очевидца. И если ему эти события виделись именно так, то вправе ли переводчик что-то менять и исправлять? Ведь даже в заблуждениях и ошибках можно увидеть для себя кое-что интересное. Ошибки в мемуарах никогда не бывают случайными, они системны. И такая система может рассказать об авторе гораздо больше, чем сухие и абсолютно точные выписки из журналов боевых действий и летных книжек. Поэтому я решил оставить все, как есть, ограничившись минимальным количеством примечаний и сносок. Перед вами не хроника боевых действий Люфтваффе или Королевских ВВС, а повседневная жизнь двух фронтовых летчиков, изнанка войны.

Единственное, на что все-таки хочется обратить внимание, — это некоторая путаница с географическими названиями, особенно в воспоминаниях Руделя. Автор питает явное пристрастие к немецким вариантам названий. Причем речь даже не идет о переименованных после войны Данциге и Кёнигсберге. Тут и там мелькают Лемберг, Кракау и Плесков. Слава богу, хоть Ленинград Ленинградом оставил. Еще больше путает дело разночтение в наших атласах. Вспомним румынский городок, прославленный блестящей победой Суворова. Как писать его название: Фокшаны, Фокшани или, как дает сам Рудель,