Эксперимент - Леонид Яковлевич Треер

В понедельник в институте появилось объявление. Профессору Фурсову для длительного эксперимента срочно требуется младший научный сотрудник не старше 33 лет, не имеющий степени, желательно холостой.

Заинтересованные мэнээсы толпились около объявления, вздыхали и негромко переговаривались:

— Пересадят какой-нибудь орган, не иначе...

— За квартиру, пожалуй, можно и рискнуть...

— Смотря что пересаживать будут...

Модест Волобуев —25 лет, 176 см, 72 кг, брюнет откликнулся на призыв первым. Любимая девушка променяла Модеста на еще более стройного брюнета, жизнь потеряла для Волобуева смысл, и он отправился к профессору.

Фурсов, энергичный ученый, бегающий трусцой на зорьке, встретил его приветливо.

— Будем дерзать, молодой человек, — сказал профессор. — Будем вместе вырывать тайну у природы! 

Волобуев почтительно молчал.

— Суть эксперимента: в лабораторных условиях попробуем совершить превращение «человек — обезьяна — человек». Вам, Модест, предстоит пройти этот путь за шесть месяцев.

— А риск?.. — тихо спросил Волобуев.

— Ничтожный!

— А вдруг...

— Тогда — вольер, маленькие радости животного и вечная память благодарного человечества!

Волобуев, усмехнувшись, кивнул.

В среду, в девять часов утра, эксперимент начался. Раздетого донага Волобуева выпустили в зал, превращённый в джунгли. Со всех сторон неслись птичьи крики, истерично хохотали невидимые павианы, где-то трубили слоны. Модест проглотил зеленую таблетку и через десять минут почувствовал беспричинную радость. Он повис на лиане и пронзительным голосом запел. про черемшину. Тотчас зарокотали динамики:

— Петь запрещается! Верещать разрешается!

Модест смолк, лег на траву и стал думать о жизни. Опять загудели динамики:

— Думать запрещается!

Через неделю у Волобуева резко увеличились надбровные дуги, тело покрылось шерстью, густой и пыль- ной, во время ходьбы он начал опираться на руки. Ночной вахтер Скуратов, который искренне жалел Волобуева, принёс как-то бутылку водки, и в три часа ночи они распили ее, закусывая бананами.

Потом Модест заплакал и сказал:

— Озверею я, Скуратов, на днях озверею, веришь?

— Чего ж не верить,— согласился вахтер,— от такой жизни и я б озверел!

На двадцать первый день Волобуев перестал говорить.

На двадцать пятый у него появился хвост.

Ровно через месяц Фурсов доложил Ученому Совету об успешном завершении первого этапа эксперимента. Бывший Волобуев сидел под прозрачным колпаком, защищающим его от инфекции, ел апельсины и разглядывал членов Ученого Совета.