Седрик - Туве Марика Янссон

Теперь, после всего, что случилось, трудно понять, как маленького зверька Сниффа удалось уговорить отдать Седрика.

Во-первых, никогда раньше Снифф никому ничего не отдавал, а скорее отбирал у других все, что мог. А во-вторых, Седрик действительно был совершенно необыкновенный…

Седрик был вовсе не живое существо, а вещь. Но зато какая вещь! С первого взгляда можно было подумать, что это всего-навсего маленький плюшевый песик, порядком потрепанный от чрезмерного обожания, да еще абсолютно лысый… Однако стоило приглядеться к Седрику поближе, как оказывалось, что глаза его светились почти как настоящие топазы, а застежку ошейника украшал настоящий маленький лунный камень.

А каким неподражаемым было, кроме того, выражение его мордочки! Никогда ни один песик не выглядел так симпатично. Вполне возможно, что драгоценные камни были для Сниффа куда важнее, чем выражение собачьей мордочки… Но как бы там ни было, Седрика он любил.

И не успел он отдать Седрика, как тут же отчаянно об этом пожалел. Снифф не ел, не спал, не разговаривал, а только переживал и раскаивался в собственной доброте.

— Мой дорогой маленький Снифф, — огорченно сказала как-то Муми-мама. — Если уж ты так безумно любишь Седрика, ты мог бы подарить его хотя бы кому-то, кого любишь а не дочери Гафсы[1].

— Чепуха… — пробормотал Снифф, уставившись в пол несчастными, красными от слез глазками. — Это все из-за Муми-тролля! Это он виноват. Он уверял меня: «Отдашь, мол, что-нибудь, чем особенно дорожишь, тут же тебе воздастся: получишь взамен в десять крат. А к тому же почувствуешь себя таким благородным!» Он обманул меня.

— Да ну! — удивилась мама. — Надо же!

Она не нашла ничего лучшего, кроме этих слов. Ей надо было сперва поразмыслить обо всем об этом. Утро вечера мудренее!

Настал вечер, и мама ушла в свою комнату. Все пожелали друг другу спокойной ночи и потушили лампы, одну за другой. Не спал только Снифф. Он уставился в потолок, по которому качалась взад-вперед тень от огромной, освещенной луной ветки. Ночь стояла теплая. Окно было распахнуто настежь, и Снифф слышал, как внизу у реки Снусмумрик пиликал на своей губной гармошке.

Когда мрачные мысли совершенно одолели Сниффа, он вылез из кровати, чуть слышно прокрался к окну, спустился по веревочной лестнице на землю и побежал через сад, где излучали сияние пионы. Пионы были белоснежные, а все тени черные, как уголь. Высоко в небе, далекая и равнодушная, плыла луна.