Идиллия Белого Лотоса - Мэйбл Коллинз

Очень рано, задолго до того времени какъ борода покрыла мой подбородокъ нѣжнымъ пушкомъ, я переступилъ порогъ храма и въ качествѣ послушника занялъ мѣсто въ рядахъ жреческаго сословія.

Мой отецъ былъ пастухомъ и жилъ за чертой города, чѣмъ и объясняется то обстоятельство, что до того дня, когда мы съ матерью направились къ вратамъ храма, я всего одинъ разъ какъ-то побывалъ въ городскихъ стѣнахъ. Въ этотъ-же замѣчательный для меня день въ городѣ былъ праздникъ, и мать моя, разсчетливая и трудолюбивая женщина, задумала вдвойнѣ использовать свое пребываніе въ немъ, что ей и удалось: сначала она доставила меня къ мѣсту назначенія, а затѣмъ отдалась своему короткому празднику и вполнѣ насладилась сценами и впечатлѣніями городской жизни.

Толпа людей и разноголосый шумъ, несшійся по улицамъ, сразу овладѣли мной. Думаю, что у меня была одна изъ тѣхъ натуръ, которыя всегда жаждутъ отдаться вполнѣ тому великому цѣлому, ничтожную часть котораго онѣ составляютъ и, отдаваясь, вносить въ него содержаніе своей жизни. Мы скоро выбрались изъ сновавшей взадъ и впередъ толпы и вступили на широкую зеленую равнину, на противоположномъ концѣ которой протекала наша родная священная рѣка. Какъ отчетливо вижу я до сихъ поръ весь этотъ пейзажъ! Храмъ съ окружавшими его строеніями стоялъ на берегу Нила; причудливыя кровли и яркія украшенія рѣзко выдѣлялись на ясномъ фонѣ утренняго неба. Не имѣя опредѣленнаго представленія объ ожидавшей меня за его вратами участи, я не ощущалъ ни малѣйшаго страха, и только спрашивалъ себя, такъ-ли прекрасна въ немъ жизнь, какъ, по моему, она должна была быть.

У воротъ стоялъ послушникъ въ черной одеждѣ и говорилъ съ женщиной, по виду горожанкой; она принесла воды въ оплетенныхъ тростникомъ сосудахъ и убѣдительно просила, чтобы кто-нибудь изъ жрецовъ благословилъ ея ношу, что сразу подняло-бы ея цѣнность, такъ какъ суевѣрная чернь дорого платила за святую воду. Стоя у воротъ въ ожиданіи очереди, я украдкой заглянулъ во дворъ, и то, что я въ немъ увидѣлъ, сразу наполнило меня благоговѣніемъ. И это чувство сохранилось во мнѣ надолго, хотя впослѣдствіи мнѣ почти ежечасно приходилось сталкиваться съ человѣкомъ, внушившимъ мнѣ такое глубокое благоговѣніе къ себѣ съ первой встрѣчи.