Под прицелом опасности - Сергей Вадимович Казменко

Казменко Сергей

ПОД ПРИЦЕЛОМ ОПАСНОСТИ

...Звезды, прекрасные и чудовищные, выплывали из мрака впереди и проносились мимо, туманности - яркие, как тысяча солнц, или мрачные, как преисподняя - оставались позади и бессильно вытягивали вслед свои хищные щупальца, затерянные в пространстве глыбы камня и льда, холодные и безжизненные, показывались на мгновение, чтобы навсегда исчезнуть в черной бездне за кормой звездолета, и только опасность всегда оставалась рядом, всегда ждала первой ошибки, чтобы бить наверняка, и нигде не было от нее спасения, и ничто не могло защитить от нее. Они бежали от одной опасности и оставляли ее далеко позади, но новая опасность вскоре вставала у них на пути, и им снова и снова приходилось бежать. Но конец этого бегства всегда одинаков - как бы долго ни удавалось избегать опасности, рано или поздно она возьмет свое...

Опасность была везде - и рядом, в недрах звездолета, привычная и незаметная, но ждущая своего часа, и позади, уже пройденная, но зловещая в своей неразгаданности, и впереди - всегда всесильная, всегда неизбежная. Опасность была везде, и безумные звезды складывались в безумные созвездия, и созвездия проплывали мимо, плавно меняя очертания, и каждое из них таило свою опасность, и не было выхода из этого заколдованного круга...

Он сидел неподвижно на своем обычном месте перед пультом, обхватив длинными, многосуставными пальцами подлокотники кресла, закрыв глаза и откинув голову назад. Звезды, горевшие на главном экране над пультом, отбрасывали блики на его лицо, но он не видел их. Мерно гудели двигатели где-то в недрах звездолета, чуть слышно шелестели кондиционеры, что-то пощелкивало внутри пульта, но он не слышал этих звуков. Он видел другие картины и слышал другие звуки.

Капитан не смотрел на него. Старался не смотреть. Он глядел на главный экран, на звезды, расступающиеся перед звездолетом, на цифры, плывущие снизу вверх в левом поле экрана - то оранжевые, то зеленые, то светло-голубые - на горящие ровным светом индикаторы режимов. Иногда он бросал взгляды налево, туда, где сидел Штурман. Тот работал с центральным Анализатором, задавал вопросы и следил за ответами по своему малому экрану. Иногда - просто так, чтобы разнообразить хоть как-то свое вынужденное бездействие - Капитан оглядывался назад, туда, где стоял Начальник Строителей. Но он всеми силами старался отвести взгляд от Лоцмана, сидящего в кресле справа. И, даже отвернувшись, чувствовал его молчание и его сосредоточенность, видел его длинные руки, лежащие на подлокотниках кресла, видел блики света, отражающиеся от его темной чешуйчатой кожи, видел его лицо, так похожее на человеческое, его закрытые глаза и впадину третьего глаза на лбу - глаза, который никогда не открывается. Лоцман постоянно находился перед его мысленным взором, и с каждой минутой Капитану становилось все тяжелее ждать того неизбежного, что скажет Лоцман на этот раз, с каждой минутой он все больше и больше ощущал все отчаяние и безысходность их положения. Потому что он очень хорошо знал Лоцмана, давно летал с ним и умел угадывать чувства на его внешне таком спокойном и бесстрастном лице. Ему незачем было поворачивать голову направо, чтобы угадать, что творится у Лоцмана на душе в эту минуту. Он и так знал обо всем.