Наша Церковь и наши дети: христианское воспитание детей в современном мире - Софья Сергеевна Куломзина

 Нет никаких оснований для самодовольства, когда мы говорим о современной церковной жизни и о достижениях в области воспитания детей и молодежи. В некоторых отношениях наша эпоха имеет нечто общее с эпохой раннего христианства. Христианская вера, то есть вера в то, что Иисус Христос — Богочеловек, что Бог Троичен и что Церковь — это живое Тело Христово, — эта вера исповедуется меньшинством, да и это меньшинство разделено и расколото. Христианские символы, праздники и традиции в значительной степени утратили свою жизненность. Они либо уходят из нашей жизни, либо становятся объектом торговли, либо отождествляются с кулинарными или национальными обычаями и слишком часто сводятся к чему–то приятному, но не очень понятному. Во многих странах человек должен обладать немалым мужеством, чтобы исповедать, что он — христианин. И даже там, где не существует враждебного отношения к религии, культура от религии отделена. Трудно обрести какое–либо христианское содержание или христианское понимание жизненных ценностей среди тех впечатлений, которые получает современный ребенок дома, в школе, читая книги, журналы, знакомясь с рекламой. Это относится и к тем семьям, которые регулярно посещают храм. Ребенок растет сегодня в обстановке, весьма напоминающей эпоху Римской Империи

 Огромное отличие в том, что сегодня размыта четкая граница, всегда пролегавшая между мировоззрениями христианским и нехристианским. В Римской Империи школьное образование было совершенно светским. Господствующие представления о браке, о сути семейных отношений, о человеческой личности резко отличались от христианских. Ребенок–христианин рос дома, ясно сознавая, что быть христианином — значит отличаться от окружающего общества, отрицая его ценности. Компромисс с окружением или «приспособление» были немыслимы. Сегодня эти границы размыты. Что означает «быть христианином? Кто сегодня называет себя христианином? Богословские различия стерты. Слова «консерватор», «доктринер» стали бранными выражениями. Также разрушено восприятие христианства как того, что тридцать или сорок лет назад придавало человеку в глазах общества респектабельность. Трудно упрекать молодежь в том, что она отвергает лицемерие подобного христианства, хотя в подобном восприятии было не одно только лицемерие.

 Многие люди, называющие себя христианами, заявляют, что они воспринимают христианство, прежде всего как Нагорную проповедь, смысл которой заключается в любви и уважении к людям, в мире и благожелательности, а также признания весьма смутного ощущения некоей Божественной Силы, присутствующей в мире. Этого им вполне достаточно. Конечно, не стоит оспаривать искренности или ценности подобных утверждений. Но все же мы не вправе утверждать, что этические и моральные ценности — отличительная и исключительная привилегия христианства. Этические кодексы существуют не только у религий; даже коммунизм и нацизм имеют весьма строгий моральный кодекс, основанный на дисциплине, самопожертвовании, товариществе, послушании власти. Учебник этики для педагогических институтов, изданный в Советском Союзе, повествует о правилах хорошего тона, послушании, честности, взаимопомощи и тому подобных вещах в духе XIX века. Поэтому, если мы утверждаем, что христианская мораль — это сущность христианства, мы должны разобраться, что же это такое — христианская мораль и чем она отличается от нравственности в общепринятом ее понимании. Здесь налицо парадокс: христианство немыслимо без своей морали, своего этического закона; и все же этический закон может существовать совершенно автономно от христианских понятий о жизни и может быть даже враждебен христианской вере.