Вердана - Майя Игоревна Малиновская

Елену Васильевну разбудили звуки, доносившиеся из кухни. Она поднялась с постели. Тревога прогнала сон, она набросила халат и пошла, смотреть, что происходит в квартире.

Пес Байкал, овчарка-переросток, спал, растянувшись поперек прихожей. Он лениво поднял голову и сонным взглядом проследил, как Елена Васильевна перешагивает через него.

Она успокоилась, потому что Байкалушка поднял бы шум, если бы в квартире был чужой.

С кухни доносилось тихое звяканье чашек. Елена Васильевна открыла дверь и ахнула.

— Ой! — вскрикнула она и мигом запахнула халат.

За столом сидели Эл, Алик и Димка и тихо пили чай.

— Мам, прости. Мы все-таки разбудили тебя, — виноватым голосом сказала Эл. — Доброе утро.

Елена Васильевна засияла от радости. Эл вскочила и чмокнула мать в щеку. Елена Васильевна в ответ крепко обняла дочь.

— Давно прилетели? — спросила она у всех.

— Мы тут минут сорок, — ответила Эл. — Извини, что вломились в такую рань.

Елена Васильевна посмотрела на часы, было 6.15 утра, за окном уже рассвело.

— Мы пойдем, — извиняясь, сказал Алик. — Действительно, ранний гость хуже вора.

— Да. Извините, — поддержал его Димка.

— Сидите, сидите, — повторила Елена Васильевна. — В кои-то веки вижу вас всех вместе. Ух, как вымахали.

Она потрепала Димку по темным волосам.

— Пейте чай, завтракайте, а я пойду, посплю еще часа полтора. Эл, разбуди меня в половине восьмого.

Дочь проводила ее до кровати, заботливо укрыла одеялом. Елена Васильевна взяла ее руку в свою. Рука Эл крепкая, жесткая, совсем не девичья, тихонько сжала ее руку.

— Спи, мама. Я тебя разбужу, — с улыбкой сказала она. — Мы поболтаем еще полчаса и разойдемся.

— Устала? — спросила мать.

— Есть чуть-чуть, — кивнула дочь. — Ничего, у меня будет неделька, может две. Я отдохну. Спи.

Эл еще раз поцеловала мать в щеку и тихонько ушла.

Елена Васильевна повернулась на бок и задремала.

Эл вернулась к друзьям.

— Неловко вышло, — сказал Димка.

— Ладно, — махнула Эл рукой. Она села на свое место. — Хорошо возвращаться.

— Мировая у тебя мама, — вздохнул Алик, — а мне опять объясняться.

— Да, — кивнул Димка. — В пятнадцатом веке хорошо, а дома лучше. Моя бабуля будет рада.

— Поверить не могу, еще вчера кони, оружие, одежда неудобная, а сейчас многоэтажки, машина, газовая плита и утренний чай. Метаморфоза, — сказал Алик.

— А мне нравится, — беззаботно сказал Димка.

Эл улыбнулась.

— Хорошее было приключение, — согласилась она. — Том был прав, история — самая необычная наука.