Я, Хмелевская и труп - Ирина Волкова

Тридцатиградусная жара уже почти месяц терзала не привыкших к таким температурам жителей Москвы. И, похоже, только я, с детства испытывающая непреодолимую ненависть к холоду и снегу, чувствовала себя в своей стихии.

Однако в тот знойный полдень столбик термометра зашкалил за тридцать пять, и я поняла, что пора немного охладиться. Включила в машине кондиционер и, чтобы счастье было полным, засунула руку в «бардачок», нащупала там первую попавшуюся кассету и, засунув в магнитофон, нажала кнопку пуска.

Страстные звуки фламенко, грянувшие из стереоколонок почти на предельной мощности звучания, заставили меня подпрыгнуть от неожиданности, и машина чуть не потеряла управление. Тихо чертыхнувшись сквозь зубы, я убавила звук до еле слышимого. В такой расслабляюще прекрасный и знойный день душа как-то не принимала избыточного накала чувств. Хотелось чего-то мирного и пасторального.

С умилением глядя на мелькающие за окном стройные русские березки с порхающими среди них бабочками и купающимися в цветочной пыльце шмелями, я машинально вслушивалась в сильно искаженные андалузско-цыганским акцентом слова песни.

– Ай-яй-яй, дай мне яду, дай мне яду, ведь я хочу умереть, потому что я не могу жить с тобой, – раз за разом все более надрывным и тоскующим голосом выводил темпераментный испанец под бурные переливы гитарных аккордов.

Я рассмеялась. По-моему, миф о загадочности русской души выдумали и распространили сами русские, чтобы хоть в этом догнать и перегнать Запад.

Никакие логические построения не могли бы объяснить, какого черта молодой и здоровый испанский мужик собирается свести счеты с жизнью из-за того, что он не может жить с этой женщиной. Вот если бы он не мог жить без нее, это было бы еще более или менее логично, романтично даже. А если тебе плохо с женщиной – так просто брось ее, или разведись с ней, или, на худой конец, отлупи разок-другой, чтобы она не доставала тебя. Но травиться и притом еще просить, чтобы она моталась по аптекам или магазинам в поисках яда для тебя, – это уж ни в какие ворота не лезет.

Впрочем, наверное, потому и говорят, что по-настоящему понимать и исполнять фламенко могут только испанцы.

Однако, если отрешиться от смысла текста, голос певца был великолепен, музыка под стать ему, и на смену ленивому благодушию постепенно приходило возбуждение, которое в моем случае обычно чревато не слишком разумной тягой к приключениям и жаждой острых ощущений. Впрочем, возможно, в этом был виноват кондиционер. Обычно при тридцатипятиградусной жаре я не склонна к избыточным выбросам энергии.