Песня любви для Ворона - Элизабет Лоуэлл

Мужчина, которого все звали Рейвен [1], проснулся от непонятной тревоги. Он лежал неподвижно, внимательно прислушиваясь к окружающей стихии, — его жизнь не раз зависела от капризов ветра и океана. Тяжелый корпус «Темной звезды» резко качало, значит, даже в бухте неспокойно. За бортом яхты звучал дикий, кристально чистый голос ветра, который пронесся десятки километров, не встречая земли, пока добрался до островов Королевы Шарлотты. Теперь этот голос пел свою песню неприступным горам, круто поднимающимся из холодных вод океана и покрытым вечно-зелеными деревьями и папоротниками. Горам настолько неприступным, что человеку пришлось бросить вызов суровому океану вместо того, чтобы взбираться к облакам по крутым склонам.

Капитан хорошо знал песни ветра, скал и океана. Через какое-то время он прикинул, что шторм начался часов на двенадцать раньше, чем ожидалось, и, перевернувшись на необычно длинной и широкой койке, заснул.

За пределами бухты море буквально бурлило под неистовыми порывами ветра. И первое робкое дыхание рассвета не развеяло мрака, вызванного бурей. На фоне бушующих волн странно выглядела хрупкая лодка, которая пыталась сопротивляться натиску воля.

Дженна Морган, одной рукой управляя мощным подвесным мотором, другой старалась вычерпать воду, что переливалась по дну лодки. При нормальной погоде небольшого ведерка вполне хватило бы, чтобы справиться с несложной задачей. Однако начинался сезон туманов, облачности и моросящих дождей. Такая погода девушку обычно не раздражала, даже наоборот, нравилась ей. Но сейчас разыгравшаяся водная стихия доставляла массу хлопот.

Внезапно усилившийся ветер вызвал штормовые волны, которые вынесли лодку в открытое море. И хотя синоптики обещали бурю к вечеру, она разразилась гораздо раньше. Вопреки ожиданиям, утро началось с настоящего шторма.

Дженна тревожно оглянулась на линию берега, оставшуюся где-то слева. Она с беспокойством обнаружила, что ничуть не приблизилась к бухте, где волнение было не такое сильное. Беспощадная стихия все дальше относила крохотное суденышко, с каждой минутой заметно тяжелевшее из-за воды. И вычерпывать ее Дженна не успевала.

Положение осложнялось тем, что мотор начал барахлить в самое неподходящее время. Сквозь ровное гудение прорывалось легкое чихание, постепенно превратившееся в настоящий зловещий кашель, к которому Дженна прислушивалась с замиранием сердца. В очередной раз издав судорожный дающий звук, мотор вздрогнул и замолчал.