Ночи в Монтане - Синди Джерард

Ему следовало быть рядом с ней, в этом вонючем грязном загоне, и помогать. Но Джон Тайлер не мог оторвать глаз от докторши, осматривающей поврежденную лодыжку теленка. К тому же она велела ему отойти и не мешать, против чего он совсем не возражал — так ему даже лучше был виден ее аккуратный маленький задик, когда женщина наклонялась.

Джон Тайлер поставил пыльный ковбойский сапог на перегородку. Облокотившись, он приготовился наблюдать шоу, которое обещало быть весьма захватывающим.

Черт, какая же она хорошенькая штучка, эта новая докторша. Миниатюрная, с медово-золотистыми волосами, собранными в конский хвост. Утром строгая прическа придавала ее облику излишнюю серьезность, но сейчас она была похожа на перепачканного и растрепанного подростка: грязные разводы на пылающих щеках и торчащие во все стороны золотистые волосы. Выглядела докторша при этом невероятно сексуально. При взгляде на нее в голову приходили мысли о постели. Точнее, о том, чем в ней обычно занимаются с вечера до утра.

Джон выпрямился, поправил свою ковбойскую шляпу, защищавшую от жаркого июльского солнца, и приказал себе подумать о чем-нибудь другом. Это было не так просто. Перед глазами стояла одна и та же картина — их переплетенные тела.

Почему такая женщина, как она, красавица, горожанка, решила переехать из Канзас-Сити в такое захолустье, как Сандаун в Монтане, и работать ветеринаром в старой клинике доктора Сибринга?

И почему эта женщина, словно созданная для вечеринок с коктейлями и маленьких черных платьев, предпочла такую дыру, лучшим описанием для которой была бы пустота, и сменила элитных кошечек и собачек на крупный рогатый скот? Эта загадка интересовала не только Джона, но и всю округу.

Он пытался сосредоточиться на разрешении загадки, но задик в туго обтягивающих синих джинсах все время ему мешал.

Докторша еще раз нагнулась, чтобы успокоить теленка. Но ей это плохо удавалось. И Джон не удивлялся. Более того, он был уверен, что раньше она работала исключительно с больными щенками и котятами, наглотавшимися собственной шерсти, и слыхом не слыхивала про коров и лошадей.

Теленок — довольно упитанный, надо сказать, — внезапно повернулся и стукнул ее головой под подбородок. Джон вздрогнул. Это должно быть чертовски больно. Он сам не раз получал такие тычки головой. У нее, наверно, искры из глаз посыпались. Но докторша, похоже, не собиралась хлопаться в обморок, а только крепче сжала зубы и продолжила свое дело, как маленький упрямый бультерьер или ковбой на родео, которому достался самый вздорный бык. Черт, он по глазам видел, как ей больно. Джон выругался про себя и решил, что настала пора вмешаться.