Воспоминания - Аркадий Исаакович Райкин

Аркадий Исаакович Райкин задумал книгу воспоминаний и начал работать над ней в конце 70-х. Занятый подготовкой новых спектаклей, бесчисленными заботами в связи с переездом Ленинградского театра миниатюр в Москву, он тем не менее не оставлял эту работу. Записанный с его слов рассказ об искусстве, о жизни, о людях, с которыми довелось встре­титься, он не раз переделывал. Ему важно было запечатлеть на страницах рукописи собственную интонацию, освободиться от того случайного, что невольно возникает в процессе рассказа, беседы двух людей, но для широкого читателя не представляется интересным. На последнем этапе он и по­просил меня как редактора помочь ему в этом.

В течение месяца, проведенного дома, между возвращением из гастрольной поездки по США и больницей, откуда он уже не вернулся, Райкин успел прочесть отредактированную и набело перепечатанную рукопись, где все его замечания и пожелания, казалось, были учтены. В расчете на небольшие уточнения, чтобы не марать рукопись, я оставила Аркадию Исааковичу простой карандаш, предполагая, что в доме его может не оказаться.

Когда же я пришла снова, мой карандаш был наполовину исписан. Райкин решительно правил, вымарывал целые куски, вписывал отдельные слова, пропущенные буквы. В итоге рукопись понесла и некоторые потери. Так исчезли интересные, характерные для своего времени истории попавших в беду людей, которых Райкину удавалось выручить. Помогал он многим, но — «пусть об этом расскажут другие».

Что-то просил дополнить. Настойчиво подчеркивал богатые традиции русской эстрады, которые у многих вызывали (да и вызывают до сих пор) сомнения. Рассказывал о товарищах по театру, о тех, рядом с кем прошла жизнь. Беспокоился, чтобы не забыть кого-то, хотя и понимал, что упомянуть всех невозможно. Последняя магнитофонная запись моей беседы с ним сделана шестнадцатого октября 1987 года.

Через неделю, двадцать четвертого октября, Райкину испол­нилось семьдесят шесть лет. В этот день он в последний раз вышел на сцену. Подведена черта — спектакль «Мир дому твоему» сыгран триста раз. А двадцать восьмого октября его увезли в Кунцевскую больницу.

За две недели до его кончины я была у него в больнице. Мы вышли в парк — ему разрешили двадцатиминутную прогулку. Собственно говоря, прогулка — не то слово, ему можно было посидеть в кресле у входа в корпус. И Райкин снова был Райкиным. По-детски весело смеялся, слушая перепалку одного из больных с медсестрой, заметившей своему подопечному, что тот вышел на улицу в домашних тапочках. Человек в тяжелом зимнем пальто, меховой шапке и... тапочках, по-видимому, был взят актером на заметку.