Черта: прогулка по грани - Мария Васильевна Захарова

Они смотрели друг на друга; пристально, изучающе, с усмешкой. Светлый и темный, вездесущий и всеобъемлющий — полные противоположности, не имеющие возможности существовать друг без друга. Связанные навечно, но не свыкшиеся.

— Ты не сможешь ничего изменить!

Чернильная глубина зрачков практически полностью поглотила радужку, оставив лишь тоненький ободок, намекающий на омытую дождем голубизну весеннего неба.

— Ошибаешься. Всегда есть варианты.

— Разве?

— А нет?

Они стояли друг напротив друга. Один и другой, похожие и разные, обожающий и любящий, но не приемлющие чувства другого, не имеющие сил признаться.

— Ты не проведешь по грани. Она тонка. Никто не выдержит.

— А ты не столкнешь, не сможешь. — Ехидная усмешка приподняла уголки губ. — Слишком добр.

— Ты тоже, сколько бы не повторял обратное.

— Ха-ха. — Он согнулся пополам от смеха, ухватившись за живот, имитировал приступ скупого веселья. — Ты бредишь!

— Да. Как всегда! Надеюсь! Брежу и знаю. — Его голос, окрашенный вселенской грустью, наполнил последнее слово извечной надеждой, которую, несмотря ни на что, он лелеял в себе, ожидая примирения и понимания.

Услышав это, темный перестал улыбаться — подавился смехом, окунувшись в полыхающее зарево, играющее в глазах собеседника. Их взгляды, скрещиваясь, рубились доказывая превосходство, ластились, стремясь стать ближе, выхватывая и глубин каждого крупицу сомнения и неуверенности в себе, раскапывая слабые места.

— Ты же знаешь, я выиграю.

— Нет.

— Ты всегда позади.

— Бредишь!

— Нет! Моих много, а ты…

— Я? — Лоб избороздили морщины, "дума" залегла между бровей, а на щеках играли ямочки, издевательски подмигивая на лишенных растительности щеках.

Смешливые, задорные ямочки, которые почти никто не видел и уж тем более не представлял.

— Смешно?

— Еще бы! Очень!

— И…

— Спорим? Как раньше?

— На что?

— Как всегда?

— Хорошо.

— Грань? Вновь она?

— Да, она. Проведешь, я проиграл.

— Проведу!

— Дерзай, но правила! Помни правила!

— Не дашь забыть, я знаю. Месяц?

— Мало.

— Два?

— Договорились! — Светлый протянул руку — тонкую, белую, и она потерялась в контрасте со смуглой, еще более ласковой и нежной.

— Ты в своем репертуаре.

— Ты тоже.

Они кивнули друг другу со всем соглашаясь, при этом надеясь на провал стоящего напротив, и разошлись, взмахнув разноцветными гривами пестрых волос. И только глаза иссиня-черные полыхнули у каждого собственной искрой — красным пламенем зрачка одного и небесной радужкой другого.