Ответный удар - Андрей Львович Ливадный

Медленный танец теней наполнял помещение.

Под сводами величественного зала на фоне имитации клубящихся облаков лазерные лучи чертили бледные, обладающие объемом, но все же призрачные фигуры людей и машин.

Девушки, скользившие в грациозных движениях танца, то исчезали, то появлялись вновь под стать тем эфемерным фигурам, что медленно брели по заросшей мхом древней дороге.

Музыка звучала грозно и величественно, но в ее глухие раскаты резкими нотами врывались пронзительные звуки, заставляющие сжиматься сердца.

Страх и надежда.

Страх и надежда…

Два слова, из которых складывалась жизнь.

Флора стояла у стены и смотрела, то на танец подруг-теней, то на исторически достоверные картины, появляющиеся под сводами.

Обычно сцены из прошлого, просмотренные уже сотни раз, переставали вызывать ответные чувства, но сегодня что-то случилось в душе, и она вновь, как в детстве сопереживала им, — призракам, многие из которых еще живы.

Вот под сводами зала проявился фрагмент чернильной бездны, брызнули яркими, немигающими точками россыпи звезд, и, затмевая узор созвездий, вдруг появилась громада космического корабля: сфера, скупо обозначенная навигационными огнями, с шестью утолщениями, обнимающими ее как руки, и хорошо читаемой надписью на борту:

Щемило сердце, и Флора не понимала — почему.

Вроде все как обычно, и не девочка уже давно, чтобы в тысячный раз сопереживать лазерному шоу, но что-то все же происходило, вот только понять, что именно — не получалось, она лишь чувствовала, как звездная бездна вновь приобретает осмысленное значение, превращаясь в путь…

Но кто же мог придти оттуда, из коварного пространства, таящего лишь холод и смерть?

Никто из присутствующих в зале уже очень давно не питал иллюзий относительно далекой, почти позабытой, недостижимой прародины, — Земля осталась там, за чужими узорами созвездий и более не давала о себе знать.

Что же со мной сегодня?

Еще не хватало расплакаться, увидев иные картины, — их обязательно нарисуют лазеры, после того, как объятый пламенем посадочных двигателей колониальный транспорт «Надежда» коснется опорами новой родины, которую выжившие назовут — Рок.

Нет, не могу.

Не хотелось, чтобы кто-то из эмгланов (а их полно в зале) почувствовал ее состояние.

Лучше выйду, прогуляюсь по свежему воздуху. Розы в самом цвету — любимое время года, не время для тоски.

— Уже уходишь? — Настиг ее знакомый, чуть насмешливый голос.