Окончательный монтаж - Михаил Март

Они сидели на стульях посреди комнаты и как завороженные смотрели на шедевр великого художника, висящий на стене над кушеткой.

– У меня нет слов, Жорж. Это подлинник.

Братья Леблан считались, и не без основания, лучшими экспертами по русской живописи среди самых квалифицированных знатоков искусства. Они представляли филиал парижского аукционного дома и определяли подлинность полотен, перед тем как выставлять лоты на торги. В их компетенции никто не сомневался, и по этой причине купленные в Париже шедевры получали статус подлинника, не требовавшего дополнительных экспертиз.

Жорж склонил голову набок и поджал нижнюю губу.

– Баскаков покупал картину у нас. На холсте должна остаться метка. Ты ее помнишь?

– Конечно. Я не о том. Мы видели все полотна в апартаментах, расположенных на нашем этаже. Если в нашем номере висит подлинник, значит, и в других тоже. Никто же не знал, в какой номер мы попадем и какой картиной заинтересуемся.

– Что ты хочешь этим сказать, Жорж? – с недоумением спросил брат.

– Я не верю, что Илья Баскаков мог продать отелю все свои шедевры. Их тридцать. И не говори мне о деньгах. Картины бесценны и дорожают с каждым днем. Баскаков четверть века собирал свою галерею, начинал с пяти картин, оставленных ему в наследство дедом. Он никогда ничего не продавал, только покупал. Деньгами его не соблазнишь, он одержимый.

– Владелец отеля показывал нам купчую. С такой сделки платится бешеный налог. Я о другом подумал. Если Баскаков нашел гениального копииста, а такие есть, то он мог ввести в заблуждение Рашида Мамедова. В этом случае определит подделку только лабораторное исследование.

– Наша метка на обратной стороне холста даст исчерпывающий ответ.

Морис покачал головой:

– Мы поднимем на ноги весь отель. Тут же сигнализация. О ней нам прочитали целую лекцию.

Он подошел к телефону.

– Кому ты звонишь? – спросил брат.

– Баскакову. Зачем гадать? Я хочу задать ему вопрос напрямую.

На звонок ответила женщина.

– Мадам Юлия? Вас беспокоит Морис Леблан.

– Рада вашему приезду. Приятный сюрприз.

Жена галерейщика, как и сам Баскаков, прекрасно говорила по-французски. Она сопровождала супруга во всех турне по аукционам, в качестве арт-директора вела переговоры по купле картин, так как Илья был слишком импульсивен. Страсть коллекционера не давала ему возможности поступать трезво и расчетливо. Юлия же отличалась холодным умом и исключительной выдержкой.

– Мы не могли не приехать. На приглашениях, разосланных по всему свету, репродукция картины Кандинского «Этюд к импровизации № 3». Она была продана в Нью-Йорке за сорок один миллион долларов в прошлом году.