Белая Новь - Михаил Юрьевич Харитонов

МИХАИЛ ХАРИТОНОВ

Белая Новь

Отрывок из романа-трилогии

иеромонаха Михаила (Шолохова)

"Генеральная Линия"

Россия, 1929. Село Святоспасское (бывш. Олсуфьево)

...Молодой монах перегнулся через стол. Был он из сорокатысячников, принял постриг по церковному призыву, и откомандирован в село в целях разъяснения генеральной линии Вселенского Православия на местах. Местным он не был, никого в округе не знал, и староста крепко надеялся, что погостит-погостит залётный гость, да и уедет себе восвояси.

- Вот, понимаешь ты, - горячился монах, - когда лава идёт конная, да на пулемёты... Страшная вещь пулемёты эти. Как горох люди, как горох с коней сыплютси... И вот, понимаешь ты, Их Высокоблагородие, в мундире белом, парадном, на белом жеребце, да как взмахнёт шашкою, как закричит: "За Царя! За Веру! За Русь Святую! По красным выблядкам - а-арш!" Ну и такое тогда со мною сталося от этих его слов... Вроде как ужо и земли под собой не чуйствуешь, а небо вот оно рядышком... И не страшно... Многонько тогда наших туды ушло, на небо-то... Зато красных положили всех. А главного их, комиссара, пленили. Он, грят, один десятерых наших руками заломал, такая в ём силища была. И вот, связали его, привели к Их Высокоблагородию. А тот комиссар весь из себя огромный, понимаешь ли, в два роста обыкновенных человеческих, и весь шерстями зарос, страху-то... И воняет от него дюже... то ли псиною, понимаешь ли, то ли кровью гнилою, бес его разберёт...

Монах смутился скверного слова, плюнул через левое плечо, меленько перекрестил себе груди, и даже чуть осадил назад, но потом снова переломился через столешню, и с горячностью продолжал рассказ свой:

- И вот, понимаешь ты, его волокут, а он нейдёт. Так Их Высокоблагородие с коня спрыгнуло, подходит к самому этому чудищу, комиссару, и этак в глаза его смотрит. Так тот морду-то свою воротит, не выдерживает, понимаешь ты, взгляду Их Высокоблагородия... Так Их Высокоблагородие мундир-то белый на себе рвёт, и Крест Христовый, из себя золотой, в брулиантах, личный Матушки-Императрицы подарок, с грудей сымает, и комиссару тому в рыло его поганое суёт... Так тот на колени пал, завыл страшно, и, понимаешь ли, тут же прямо на месте издохнул...

Старосту одолела дремота, и он едва успел укрыть зевающий рот горстью. Такие сказки он не раз слышал от прохожих людей, которых много прошло через село после Гражданской.

- Да, были времена, - вежливо поддержал он гостя в его разговорах, Теперь уж не то... Не те уж люди пошли... вера оскудела...