По ту сторону Венского леса - Траян Уба

Я написал эту книгу в память о румынских и советских воинах, которые в совместной борьбе со злейшим врагом человечества — гитлеризмом — отдали самое дорогое — жизнь.

Я был одним из очевидцев великой битвы и написал эту книгу по велению сердца.

С искренностью непосредственного участника я попытался рассказать о пережитом. Вымысел ни в чем не исказил того, что было тогда главным.

В то время я был младшим лейтенантом и командовал батареей легкой зенитной артиллерии. На фронте мы постоянно чувствовали помощь, которую оказывали нам советские танки, самолеты, «катюши», и были благодарны за эту помощь нашим друзьям с красной звездой на пилотках.

С нетерпением я ждал встречи с ними. Мне хотелось сказать им спасибо, обнять их, посидеть с ними, чокнуться стаканом румынской цуйки.

Но встреча эта откладывалась со дня на день, с часу на час. Мы воевали плечом к плечу, на одном фронте, на одном участке, но близко друг друга не знали. Мы видели, как наша боевая дружба дает конкретные результаты в нашем каждодневном наступлении. Мы знали, что наш полк, наша дивизия, наш корпус взаимодействуют с соединениями советских войск. Яснее всего это чувствовалось на командном пункте полка и в штабе дивизии. От связного мы узнавали, что там снова побывал советский генерал и группа офицеров советского штаба. Склонившись над картой, они обсуждали вместе с нашим генералом план нового наступления.

Советские и румынские войска взаимодействовали в составе крупных соединений, как этого требуют законы войны. Мы же видели результаты этого взаимодействия в бою, когда при атаке какой-нибудь высоты или населенного пункта наши русские братья оказывали нам поддержку. В боях на Тырнаве, в Тыргу-Муреше, во всех крупных сражениях поддержка советской авиации, артиллерии и танков открывала путь атакам наших рот, батальонов и полков.

И вот однажды ночью, около Клужа, в самом сердце еще не до конца освобожденного Ардяла, я обнял первого советского воина — лейтенанта Мишу Назарова. Но мы не чокнулись флягами с цуйкой или водкой, не говорили друг другу комплиментов, не произносили речей. Мы сидели в воронке, полной воды, дождь лил как из ведра, вокруг плясали разрывы артиллерийских снарядов. И мы оба ругались, проклиная каждый на своем языке тяжелое положение, в которое попали.

Решили атаковать в ту же ночь. Доложили об этом по телефону своим командирам. Сначала я по-румынски нашему командиру, который коротко ответил: