«Донской казак» Юрий Авербах - Юрий Львович Авербах, Алексей Романовский

20.03.2009. Беседовал Алексей Романовский

Его имя в шахматном мире — легенда. И не только из-за титулов. Юрий Львович Авербах принадлежит к числу немногих сильных практиков, которые сумели остаться в шахматах на всю жизнь, достигнув значительных высот на литературном, журналистском и судейском поприщах.

— Юрий Львович, не могли бы вы рассказать о так называемом «донском казаке Авербахе»?

— Эта история случилась в 1958 году. В Югославии, на берегу Адриатического моря, проходил межзональный шахматный турнир. Чтобы внести какое-то разнообразие в нашу культурную программу, нам решили показать местную достопримечательность — отвезли на конный завод. Как-то, когда я еще был студентом, нас посылали в колхоз, и там пару раз я садился на лошадь. Поэтому я не упустил возможности продемонстрировать свои навыки держаться в седле нашим дамам. А на следующий день в сербской газете вышла статья с моей фотографией на целую полосу, а внизу подпись: «Донской казак Юрий Авербах». Такой вот был эпизод.

— Вы родились в Калуге, а как оказались в Москве?

— По материнской линии я коренной калужанин. У нас там был собственный дом, дед мой служил в казенной палате и был чиновником невысокого порядка. А потом туда приехал мой отец, который был помощником лесничего. Весь лес там принадлежал князю Голицыну, но после революции его национализировали. В 1925 году, когда мне было всего три года, мои родители переехали из Калуги в Москву, потому что моя мама хотела поступить в вуз. Я жил в Москве, но каждое лето исправно ездил к деду в Калугу. Там я играл в турнире на первенство города, участвовал в разнообразных мероприятиях, хорошо знал калужских шахматистов и с тех пор являюсь почетным гражданином города Калуги.

— Ваш отец, насколько мне известно, пострадал от репрессий.

— Он пострадал относительно. Отец работал в тресте «Экспорт-лес», который заготавливал древесину. Когда в середине 30-х годов начались репрессии, а лес экспортировали заграницу, там арестовали все руководство. У отца была довольно скромная должность — он подбирал деревья на вырубку, но не на дрова, а на целлюлозу. Получилось так, что его забрали не в Москве, а в Ивановской области. В то время как раз проходила смена руководства НКВД — Ежова заменили Берией. И отца фактически не успели строго осудить — он отсидел всего год. Кстати, к его еврейскому происхождению этот арест никакого отношения не имел.