Инвектива против Марка Туллия Цицерона - Гай Саллюстий Крисп

Гай Саллюстий Крисп родился в 86 г. до н.э. в Амитерне, в Сабинской области (к северо-востоку от Рима), в состоятельной всаднической семье, имевшей собственный дом в Риме. Как и Цицерон, Саллюстий получил образование в столице и выдвинулся благодаря своим способностям. Не склонный к военной карьере, он начал заниматься литературой и государственной деятельностью.

Саллюстий был квестором в 55 или 54 г. и, не пожелав добиваться избрания в курульные эдилы, стал плебейским трибуном в 52 г.

В 50 г. цензоры Луций Кальпурний Писон и Аппий Клавдий Пульхр исключили Саллюстия из сената за якобы безнравственный образ жизни, но скорее всего как цезарианца. В 49 г. Цезарь добился вторичного избрания Саллюстия в квесторы на 48 г. и тем самым возвратил его в сенат.

Во время гражданской войны 49-45 гг. Саллюстий стоял на стороне Цезаря и руководил в Иллирике военными действиями против помпеянцев, но потерпел поражение. В конце 47 г. он был избран претором на 46 г. Под началом Цезаря 1 декабря 47 г. отправился в Африку; в 46 г. он захватил на острове Керкине, у берегов Африки, большие запасы зерна, собранные там помпеянцами, чем способствовал победе Цезаря; он также ведал снабжением войск.

Цезарь по окончании претуры Саллюстия назначил его наместником (proconsul cum imperio) вновь образованной провинции Новая Африка и дал ему три легиона. Саллюстий грабил провинцию столь беззастенчиво, что ему по возвращении в Рим грозил суд за лихоимство (de repetundis); от суда его будто бы избавил сам Цезарь.

После убийства диктатора (15 марта 44 г.) – возможно, уже по окончании своего наместничества в Новой Африке – Саллюстий, понимая, что его политическая карьера окончена, удалился в построенную им великолепную усадьбу и посвятил свой досуг работе над историческими трудами, которую в 35 г. прервала его смерть в возрасте 50 лет.

(1) С тяжелым сердцем и негодуя терпел бы я твою хулу, Марк Туллий, если бы знал, что твоя заносчивость преднамеренна, а не вызвана твоим душевным недугом[1]. Но поскольку я не вижу в тебе ни меры, ни умеренности[2], то отвечу тебе, чтобы ты, если и получил какое-то удовольствие, говоря обо мне дурно, перестал его испытывать, дурное выслушивая.

Где мне жаловаться, отцы-сенаторы, кого умолять, когда я вижу, что государство отдано на разграбление и становится добычей любого наглеца? Римский ли народ? Да ведь он настолько развращен подачками, что готов торговать собой и своим достоянием